"Петр Иосифович Дубровин. Аннет (Повесть) " - читать интересную книгу автора

создана для Аннет. Заглянув в ее сияющие глаза, я говорю по-французски:
- Моя прекрасная тетушка, вы очень любите Россини? Вы так оживлены!
Небо сегодня потеряло две свои лучшие звезды, они теперь сверкают на вашем
лице.
Пристально глядя мне в глаза, она отзывается тихо-тихо:
- Благодарю за комплимент, мой юный кавалер! Верно, мне по душе музыка
Россини. Но есть кое-что другое, что мне любезнее, чем она.
Наши руки лежат на подлокотниках кресел, совсем рядом. Свет в зале
гаснет, зажигается рампа. Я чувствую прикосновение ее руки, и вдруг наши
пальцы сплетаются горячо, крепко.
Таким было наше первое объяснение. Это произошло 15 февраля 1906 года.
В антракте она сказала:
- Не будем выходить в фойе. Я сегодня никого не хочу видеть, никого...
кроме тебя. Надеюсь, ты тоже?
Поблизости в это мгновение не было ни души. Я боролся с рвущимся на
волю ответным "ты". Мне казалось, что оно, такое желанное, будто наглым
кощунством, фамильярностью раба с королевой. Она все поняла. И сказала:
- Петрик! Тетки и племянника давно уже нет. И разницы возраста тоже.
Когда люди любят друг друга, им столько лет, сколько лет их чувству. А наше
чувство одинаково юно. Мы сверстники с тобой. Пойми это и говори мне "ты"...
без свидетелей.
Стояла не по-зимнему теплая ночь. С юга тянул ветерок. Он реял над
городом уже не первые сутки, и мне казалось, что он несет воздух дальних
стран, аромат цветов, уже раскрывших у теплого моря свои бутоны. Она
пожелала вернуться домой пешком. Я взял ее под руку. Мы пошли. К легчайшему
благоуханию, что витало в воздухе, подмешался аромат "Пармской фиалки".
- Аннет, - спросил я, - ты чувствуешь, как пахнут цветы?
- Это моя "Пармская фиалка" и твой "Шипр", - засмеялась она.
- Нет, пахнет сам воздух. Это, быть может, запах цветов с берегов
Ганга. У Гейне в одном из стихотворений есть строки.., - и я процитировал
так кстати пришедший на память отрывок. Она тоже пришла от них в восторг:
- Как изящно! Ради этого я готова поверить в ароматы с цветущих берегов
Ганга. Но любовь должна дарить вдохновение. Ты, несомненно, можешь писать
стихи. И будешь! Переведи мне сейчас же эти строки на русский язык. Да?
Итак, я молчу, а ты импровизируй.
Гейневские образы сияли у меня перед глазами, ритм его стихов жил в
ушах, а счастье исполнить то, чего пожелала Аннет, было так велико, что я
напряг внезапно родившуюся во мне новую способность и, отсчитывая такт
ритмическим покачиванием руки, сжимавшей ее маленькую ручку, принялся
декламировать нечто про сад, обильный цветами, что лежит в тихом свете луны,
где лотосы над, о ужас, "пруда струями", ждут "далекой тифлисской сестры".
Моя спутница имела бы все основания высмеять эту наивную отсебятину, но она
была слишком великодушна или слишком взволнована, так что я без помех
управился и с фиалками, что смеются, лепечут и глядят в неба звездную синь,
и с финальными розами, которые "шепчут ароматные сказки долин".
То был мой первый в жизни опыт стихотворца. Счастливая, полная
благодарности (любовь всегда благодарна), Аннет говорила мне:
- Я страшно рада, что ты любишь прекрасное и умеешь творить его сам.
Человек начинается только тогда, когда становится творцом, ведь он подобие
Божье, а Бог - Творец!