"Евгений Пантелеевич Дубровин. Четверть тополя на Плющихе" - читать интересную книгу автора

- Жми! - чуть было не кричал Синицын. - Давай! Эх, лопух... - огорчился
он, когда дело не выгорело.
Жене фильм тоже понравился.
- Чувствительный, - сказала она.
Теща молчала, поджав губы. За ужином теща высказалась.
- Все они такие, - сказала она. - Кобелями были, кобелями и останутся.
- Кого ты имеешь в виду? - спросила жена.
- Мужиков.
- Тут другое дело - тут любовь, - не согласилась дочь.
- Любовь... Знаем мы эту любовь... Ты вот лучше за своим муженьком
посматривай, а то будет тебе любовь... На Плющихе.
- А что мой? Мой ничего...
- Тоже шофер. Не зря их в кино протащили. Так то таксист, ему деньгу
зашибать надо, и то время нашел, а твой весь день сачка давит. Поневоле
зашуруешь.
- Что-то вы не то говорите, мама, - сказал Иван, обгладывая куриную
кость.
- Знаю, что говорю. Не зря про шофера кино показали. Может, тебя и
вывели на чистую воду, только под другой фамилией.
- Вы бредите, мама, - сказал Иван вежливо.
- Небось застукали твоего сизаря на Плющихе, возле трех тополей, вот и
сочинили кино, - теща все больше и больше входила в роль конферансье.
- На Плющихе нет никаких тополей. Один был, да и тот поломали,
четвертинка осталась.
- Ага! - обрадовалась теща. - А ты откуда знаешь?
- Проезжал мимо.
- Ага! Проезжал!
- Ну и что? Проезжал. Мне уж по Плющихе и проехать нельзя?
- Слышишь, Варенька, - закричала теща. - Он таскается на Плющиху!
- Не таскаюсь, а вожу мимо мясо.
- Мясо! Знаем мы это мясо! Третьего дня в помаде домой заявился!
- В какой еще помаде? - удивился Иван.
- В такой! В рыжей!
- Это не помада, - заступилась за мужа Варенька. - Это килька. Я
нюхала. Рыбой пахнет.
- Рыбой! Знаем мы эту рыбу, - не сдавалась теща. - В рыбном магазине
она работает, потому твой мужичок и рыбой пропах.
- Я портвейн килькой закусывал, - подал голос Иван.
- А почему он вдруг пить перестал? - теща даже засияла, найдя наконец
объяснение Ивановому странному поведению. - Ради нее... Плющихи, пить он
перестал. Чтобы после работы ее в лес можно было возить. От инспекции он
пить перестал.
Иван даже вытаращил глаза от такой наглости.
- Ах ты, старая карга! - закричал Иван, терпение его лопнуло. - Ради
тебя я пить бросил! Ради тебя хожу весь вечер трезвый, как дурак! Сковородку
ей еще купил!
- Получай назад свою сковородку! - теща схватила сковородку с жареной
картошкой и швырнула ею в зятя. Сковорода просвистела мимо уха Ивана,
ударилась в стену и обсыпала Синицына картошкой, словно конфетти.
- Мама! - закричала дочь. - Ты убьешь его!