"Евгений Пантелеевич Дубровин. Грустный день смеха" - читать интересную книгу автора

меня остался. Я тебе самую лучшую хохму приберег. Ночь спать не будешь.
Говорит, а у самого рожа так и лоснится, так и сияет.
- Ну давай, - говорю. - Выкладывай, только бесполезно.
У Сенькина рот до ушей.
- Встречает меня сейчас Виталий Иванович и говорит: "Чтобы завтра утром
расчет Е3856 был у меня на столе. Наш отчет в министерстве". Сел в машину и
укатил в главк. Вот так!
Я обомлел. Задание Е3856 мы с Сенькиным получили всего неделю назад, о
срочности и речи не было, и я, честно говоря, даже не думал к нему
приступать.
- Врешь! - говорю.
- Хочешь верь, хочешь нет, дело хозяйское. Я лично гробиться не
собираюсь. Понижать меня некуда, поскольку я и так младший. А ты вот,
дружище, повкалывай.
И ушел. Я за телефон: "Где Виталий Иванович?" - "Уехал в главк, сегодня
не будет".
Что делать? Этому типу Сенькину было бы легче: у него жена оператором
на ЭВМ работает и теща преподает арифметику в четвертом классе, а у меня
всего и радости: общежитие физико-математического института из окна
виднеется. И едва я подумал про институт, то сразу понял, что спасен.
До утра в ту ночь светились окна общежития физико-математического
института, а я мотался на такси по вокзалам, закупая в огромных количествах
пиво и бутерброды. К утру расчет Е3856 был готов. Это был тринадцатый подвиг
Геракла в условиях современной цивилизации и научно-технической революции.
Утром, пошатываясь, с рулоном чертежей под мышкой, я поплелся на
работу. Шеф был у себя.
- Что это? - удивился он.
- Вы же сами... к утру... - пробормотал я, уже догадываясь, что Сенькин
разыграл.
Шеф пробежал расчеты и уставился на меня.
- Этого не может быть... За неделю...
- За ночь, - поправил я.
- Идите отдохните... Хотя, вернитесь... Впрочем, идите...
Шеф то снимал очки, то надевал их, разглядывая меня, точно видел первый
раз в жизни.
Через неделю мне дали премию. Через месяц я уже заведовал отделом.
Через год я был начальником управления. Через два года - управляющим
главком.
Сейчас у меня три секретарши, шесть телефонов и четыре курьера. Это
предел, о котором может мечтать Скромный экономист. Я почти счастлив. Почти,
потому что первого апреля мне немного грустно. В этот веселый день по шести
телефонам говорятся лишь умные речи, три секретарши пропускают лишь людей, у
которых на уме не розыгрыши, а лимиты и неликвидные фонды. Четыре курьера
носят лишь залитые сургучом невзрывоопасные конверты.
Только ближе к вечеру каждого первого апреля звонит младший экономист
Сенькин.
- Бдю, - говорю я ему с надеждой. - Так что бесполезно.
- Что вы, Максим Петрович! И в мыслях ничего похожего нет! Я звоню,
чтобы поздравить вас с праздничком. Первое апреля теперь днем смеха
называется. Вы небось и не читали за делами. Так что с днем смеха вас,