"Евгений Пантелеевич Дубровин. Билет на балкон " - читать интересную книгу автора

снежные люди. Они отпили по очереди прямо из горлышка, и один из них запел:

Я икрою ей булки намазывал,
Я сморкался и плакал в кашне...

Голос был приятный, в нем звучали грусть и нежность.
- Брось, поздно, не выйдет уже... - перебил второй.
Парни взяли гитару, бутылку и побрели со двора.
- Серенада двадцатого века, - проворчал Борис. - Это они к Галке со
второго этажа.
- Пап, - раздался шепот из комнаты. - А почему он сморкался в кашне? У
него что, не было платка?
- Не было.
- А вот и неправда. Он сморкался в кашне, потому что блатной. Все
блатные сморкаются куда попало.
- Я вот сейчас тебя выдеру.
- Пошли спать. Ты слишком устал. Завтра мы будем далеко.
Да, завтра они будут далеко. Самолетом до Краснодара, потом
электричкой, потом попутной до подножия гор и затем сто километров пешком,
через перевал, до самого моря... Столько лет они мечтали об этом походе...

* * *

- Эй, путешественники, завтракать!
Шторы уже раздвинуты, в окна бьет яркий солнечный свет. Значит, погода
летная. В последнее время часто шли дожди, и их аэродром с грунтовой
взлетной полосой, да к тому же расположенный почему-то в низине, сразу после
сильного дождя превращался в болото.
Сегодня Рая встала рано, успела прибрать в комнате и вычистить
половики. С кухни доносился грохот посуды, звуки льющейся воды. Пахло свежим
бортом.
- Мальчики! Быстро кушать борщ, а то опоздаете!
Игорь Кутищев, длинный, горбоносый и лысый, подтянул ремнем брюки,
деликатно покашливая и, стараясь ступать неслышно, прошел на кухню
умываться; он чувствовал себя виноватым перед женой Бориса, так как был
инициатором этой затеи, семь лет настаивал в письмах и вот наконец добился
своего и увозит друга от семьи на целый месяц.
Глорский и Кутищев познакомились в редакции одного столичного журнала:
оба принесли в отдел прозы свои рассказы. Рассказы Кутищева забраковали
сразу и бесповоротно. Полный, мучившийся от жары человек сказал ему, что
рассказы его, Игоря Кутищева, не несут ничего нового, что они - бледная
копия того, что уже было написано другими.
- Значит, надо бросать? - уныло задал Игорь вопрос, который всегда
задают в таких случаях.
Полный человек вытер пот зажатым в кулак платком и пожал плечами.
- Ничего нельзя утверждать категорически.
И эта фраза почему-то больше всего убила Кутищева Уж лучше бы прямо
сказал, как ему говорили в других редакциях: мол, увы, молодой человек, так
и так, к сожалению... Тогда появлялось чувство протеста, хотелось работать,
чтобы доказать, что он, Игорь Кутищев, что-то может.