"Юлий Дубов. Идиставизо" - читать интересную книгу автора

откуда-то непочатую пачку "Мальборо", положила ее перед Моней и сдавленно
проговорила:
- Это вам... Подарок... От "Аэрофлота"...
Моня с готовностью ткнул в пепельницу чадящую папиросу, отодрал
целлофановую обертку, затянулся с любопытством, выпустил дым через ноздри и
понял, что теперь он знает, чем пахнет Запад. Запад пахнет американскими
сигаретами. И еще Моня понял, что "Беломор" нравится ему намного больше.
Он сразу угадал встречавшего его в Риме человека. Тот стоял прямо перед
паспортным контролем, широко расставив ноги в испачканных кирпичной пылью
кирзовых сапогах. Толпы прилетевших пассажиров с опаской обтекали человека.
На голове у него был ржавый металлический шлем времен первых кондотьеров,
плечи закрывала темно-зеленая плащ-палатка, из-под которой торчала рукоять
меча, а на шее висел автомат Калашникова. Второй такой же автомат выпирал
всеми своими частями из полиэтиленового пакета с символикой Московской
Олимпиады.
- Вы с паспортом? - спросил встречающий, безошибочно выделив Моню из
потока пассажиров.
- Без, - лаконично ответил Моня, с любопытством озираясь по сторонам. -
И технического задания тоже нет.
Человек удовлетворенно кивнул и протянул Моне пакет с автоматом:
- Держите. И пошли быстро за мной. У нас поезд через полтора часа.
Он вывел Моню на площадь через лабиринт дверей, усадил на заднее
сиденье джипа, отстегнул и бросил рядом меч, присоединил к нему автомат и
молча погнал машину. За всю дорогу он не произнес ни единого слова, только
однажды, когда Моня начал из любопытства щелкать на автомате каким-то
рычажком, злобно выматерился, перегнулся через спинку сиденья, изъял оба
автомата и переложил их себе под бок.
Моня был переполнен вопросами, но задавать их не решался. Уж больно
неприветливым показался ему этот... - кстати, кто он? Представитель
посольства? В конце концов, доставит же он его куда-нибудь в привычную
научную среду. Там можно будет и начать спрашивать.
Но он получил все ответы, когда устроился с человеком в плащ-палатке в
вагоне второго класса и поезд начал набирать скорость, двигаясь, если судить
по солнцу, куда-то на север. Буфетчик прокатил по вагону тележку с едой и
напитками, проскочил было мимо Мони и его спутника, потом, спохватившись,
вернулся и восторженно закричал что-то по-итальянски, выкатывая глаза и
оживленно жестикулируя. Через минуту их окружила толпа. Седые женщины в
черных платьях, молодые красотки с распущенными волосами и в коротких юбках,
вполне солидные мужчины с сигарами в зубах - все они толклись вокруг Мони,
протягивая через головы пакеты с едой, пачки сигарет, какие-то свертки и
бутылки с темно-красным вином. В вагоне стоял невыносимый гвалт.
Этот сумасшедший дом закончился, когда Монин сопровождающий встал,
решительно взметнул над головой оба автомата и заорал что-то по-итальянски.
Речь его продолжалась минуты три, в течение которых Моня, вдавившись в
жесткую спинку сиденья, с интересом изучал обступившую их толпу. Такое
количество иностранцев он видел впервые. Все они, приоткрыв рты, чуть ли не
молитвенно слушали Мониного спутника. У женщин на глазах выступили слезы.
Когда сопровождающий делал короткую паузу, чтобы перевести дух, мужчины
молча поднимали сжатые в кулаки правые руки, что напоминало Моне виденное
когда-то в кино приветствие "Рот фронт".