"Анастасия Дубинина. Сердце трубадура " - читать интересную книгу автора

могу, не могу, КОГДА ТЕМНО...
И только тогда, почти перестав уже быть Гийомом, он увидел себя,
таким, каким был он все это время, и каким должен был быть, и упал на лице
свое, впрочем, не было еще лица у того, кто - голос и взгляд, и не
защититься...
...Я хочу только света. Милосердия...
...Только ли?..
...Тебе все ведомо, Господи. Забери меня от НИХ...
(Розы, помнишь - поле роз. Поле, куда уходят все, кто прощен, но еще
не может быть отпущен, это поле, тысячи роз, тысячи...)
...Или - поле роз... Я уйду в поле роз. У меня более нет сил быть
человеком...

Когда впервые вас я увидал, то, благосклонным взглядом награжден, я
боле ничего не возжелал...

В дальней и злой любви моей...

...Она была дальней и злой, но зато, кажется, я все же знаю, КОГО...
Поле роз?..
Или так, сын. Или пусть будет так.
Еще не время.
Отпустите его.
И на время стало совсем темно.


7. О том, чем же закончилась эта история, и об эн Гийоме де Кастель,
рыцаре из Руссильона.

- И для вас, Серемонда, я тоже кое-что привез с охоты.
- Да, супруг мой?.. И что же это?..
Раймон приказал подать ужин им двоим, наверх, в Серемондину спальню,
но свечей распорядился зажечь множество. Серемонда тосковала по Гийому,
смутно тревожилась, слегка стыдилась вкрадчиво-доброго мужа, который едва
не застал их сегодня днем... А кроме того, смотрела внутрь себя.
Прислушивалась к происходящему внутри нее, такому тихому, хрупкому, что в
это почти невозможно поверить, и надо было сегодня все же сказать Гийому,
такое золото, может ли быть, а главное - почему так ноет сердце?..
И, еще слушая только себя, себя изнутри, она подняла спокойное, слегка
осунувшееся лицо на слова мужа, приготовясь без интереса слушать и слышать,
и тонкие пальцы ее еще держали надкусанное птичье крылышко - когда она уже
все поняла. Наказана, наказана, уже кричали безумные, совсем не
человеческие глаза Раймона, когда большой уродливый дар, выхваченный из
сумки, шмякнулся ей на колени. И она даже не успела крикнуть, ни спросить,
и мягко повалилась вбок, вон, прочь из мира, в темноту, пока голос ее мужа
выкрикивал с края земли - и там, на краю земли, Раймон стоял на узеньком
мостке через темноту, а на плечах его, улыбаясь до самых звезд, держал руки
бледный человек.
- Получай голову своего любодея! Что, довольна, потаскуха?! Вот,
забирай его и жри, вот он - твой!..