"Анастасия Дубинина. Сердце трубадура " - читать интересную книгу автора

прошлом турнире, помните, в Перпиньяне - кто кого выбил из седла первым же
ударом?..
- У эн Робера споткнулся конь, - процедила Агнесса, начиная краснеть.
На скулах ее, медленно расползаясь по лицу, уже пылали яркие пятна.
Получай, получай, Агнессочка, не будешь вдругорядь такой... стервой.
- Да, сестрица, конечно же. Плохих коней продают вам кастильцы. Нам
вот с конями, напротив же, везет... Хотя, возможно, в покупке лошадей надо
попросту не гнаться за дешевизною?
- Зато... - выговорила Агнесса - уже предчувствуя свое фиаско в
словесном поединке: более несдержанный всегда проигрывает, а железная воля
ее сестрицы словно бы возрастала с каждым днем. - Зато мой супруг меня
любит. И души во мне не чает!.. Он... готов меня золотом осыпать, вот!.. А
ваш Раймон... вас целует в лоб, будто покойницу, да еще и заставляет
замолчать, когда вы его перебиваете!.. Представляю себе, каков он с вами по
ночам - как грубый зверь, который силою берет, что ему надобно...
Агнесса часто дышала, как маленькая девочка, готовая разреветься.
Однако на этот раз наугад пущенная ею стрела попала-таки в цель: Серемонда
стала очень бледна, будто задели ее больное место. На самом деле так оно и
было.
Но быстрое, радостное, неуловимое и неназываемое задело ее крылом, и
она улыбнулась. Конечно же. Вот как все хорошо.
- Что же, сестрица... Супруг нужен даме, чтобы дарить ей власть и
достаток, но не любовь. Многие замужние дамы отдают свои сердца другим
рыцарям, ставя это себе лишь в заслугу, потому что подобает так по
любовному праву... Если, конечно, найдется (Гийом, Гийом) тот, кто окажется
их достоин... и кто будет готов полюбить.
- Что же, сестра. Вы хотите сказать, что у вас есть возлюбленный?
- Воистину, да, - Серемонда торжествовала - сама не зная, почему, а на
самом деле просто радостно гордясь своей любовью, только сейчас начиная
понимать, как же это жаль, что нельзя говорить о ней - с радостной
гордостью - в открытую, вызывая зависть и восхищение... - Да, сестра;
молодой трубадур, рыцарь благородного рода, который любит меня до безумия и
служит мне, как только может; вот слышали вы такую канцону - "Когда впервые
вас я увидал, то, благосклонным взглядом награжден, я больше ничего не
возжелал..."
- Нет, не слыхала.
- "...Как вам служить - прекраснейшей из донн". Странно, что не
слыхали, она очень известная... И в Серданьи ее поют, и в вашем Тарасконе,
кажется, тоже... Так вот, это - про меня.
Агнесса помолчала. Она была так поражена, что даже не имела понятия, о
чем бы еще заспорить. Наконец, все-таки собравшись с силами, розовая, как
яркий атлас ее платья, она выдавила последний слабый аргумент, разбитая по
всем флангам:
- Сдается мне, сестрица, что вы все выдумали. Что же это за трубадур,
который вас так безумно любит? Имя у него есть?
- Сестра, неужели вы не знаете, что открывать имя своей любви значит
испытывать судьбу? Нет, это тайна, и от меня вы ее не узнаете, видит Бог.
(Так, поругались - и будет. Пора кончать. А то не вышло бы беды. )
- Понятно, сестрица! - Агнесса возликовала, расчет ее оказался
верен. - И в самом деле трудно назвать имя того, кого не существует на