"Яна Дубинянская. По ту сторону дождя" - читать интересную книгу автора

разговор, невыносимо-густо пересыпанный ничего не значащей болтовней, я
страстно желала услышать одно только слово: Нэвелэнг...
-...Это было как раз тогда, когда ты заболела, еще там, в Таиланде...
- Эва...
Во мне что-то оборвалось, я действительно не владела собой, когда
крикнула срывающимся голосом:
- В Нэвелэнге! Это было в Нэвелэнге!
Она ничего не сказала, только посмотрела на меня жалостливо-отчаянными
глазами. Так смотрят на безумцев, которых знали и любили нормальными
людьми...
Что они с ней сделали? Что они могли сделать с гордой и дерзкой
Эванджелиной, скромной переводчицей, которая всегда смело смотрела в глаза
самых могущественных и богатых людей, всегда прямо высказывала им свое
мнение и никогда не шла ни на какие компромиссы?
Если бы не мой ребенок, я поверила бы, что не была в Нэвелэнге. Если
бы не мой ребенок...


* * *

Синее-синее неимоверно высокое небо. Ослепительные блестки на
поверхности тихо журчащей реки и неровная зубчатая стена джунглей на том
берегу. Низкая хижина, крытая золотистым тростником, а у ее входа плетет,
напевая, циновку из пальмовых волокон самая счастливая женщина на Земле.
Когда-то блистательная София Милани была самой несчастной .Ребенок....
Бесчисленные, безнадежные попытки - я совершала их одну за другой -
обреченные на неудачу, необратимо подрывавшие здоровье, приведшие в конце
концов к разводу с Паоло. Это было слишком давно, в совсем другой жизни.
Женщина, которая жила в хижине на берегу затерянной в джунглях реки,
знала, что станет матерью самого здорового, самого красивого, самого
замечательного ребенка из всех, что когда-либо рождались на этом свете. И
ее муж тоже это знал.
В своей жизни я была постоянно окружена неусыпной опекой. Материальное
благополучие слишком многих людей зависело от моей красоты и здоровья. Но
никто и никогда не заботился обо мне так, как он. Я каждое мгновение
ощущала тепло его заботы - и ни одной минуты не тяготилась ею. Это была
огромная, неизмеримая любовь, помноженная на редкую деликатность и
совершенно лишенная эгоизма. А я - я отвечала ему всей силой любви, на
какую только была способна ,и иногда мне казалось, что даже этого слишком
мало.
Странно, но у меня не осталось ни одного конкретного воспоминания о
тех днях. Сквозь наброшенную на них неясную мглу они представляются ничем
не заполненными, похожими один на другой. И тем не менее - это было время
абсолютного, совершенного счастья. Даже когда я была одна - а я часто
надолго оставалась одна, когда муж уходил на побережье на заработки - даже
тогда моя жизнь была полной и искрящейся, насквозь пронизанной радостью
ожидания.
А затем мне пришло время родить, и тогда... Я сама во всем виновата.
Но ведь они действительно были, прежние трагические неудачи, и, не в силах
поверить, что они остались позади, я поддалась страху, панике. Я... я