"Анна Дубчак. Тайна оранжевого саквояжа " - читать интересную книгу автора

и няня была, и учительница музыки... Но все это, оказывается, делалось для
того, чтобы потом меня подороже продать. Так мне сказали в детском доме, где
я жил первые несколько месяцев. Потом-то я сбежал, жил под мостом, после
меня поймали и определили в интернат. Знаешь, там ничего было, кормили
хорошо, но у меня отношения не сложились с воспитательницей. Она воровкой
оказалась, одну вещь у меня украла и до сих пор не вернула. Короче, я и
оттуда тоже сбежал.
- Постой, как же так? Зачем твоей матери было продавать тебя? Какой в
этом резон? Ведь если она тратила на тебя такие деньги, нанимая няню и
учителей, то, значит, и деньги у нее были...
- Может, и были, но тогда ответь мне: зачем ей было везти меня сюда, в
это захолустье и отправлять в парк с этим типом? Мы катались на яхте,
отдыхали, все было так замечательно, а потом вдруг она говорит: пойди,
дорогой, погуляй с дядей Буффало.
- А кто у нас дядя Буффало?
- Говорю же - тип один. Хлюст. Он повез меня к себе домой и запер в
своей квартире. И сказал: если твоя мама захочет тебя увидеть, она знает,
что ей надо делать.
- И ты сбежал?
- Сбежал.
- А что, если ты все не так понял, и она вынуждена была это сделать? -
Сергей упорно не хотел верить в то, что мать, способная воспитать такого
смышленого и талантливого парня, каким ему показался Соломон, способна на
такой чудовищный поступок, как продажа собственного ребенка.
- Я уже обо всем передумал, - пожал плечами Соломон. - Пусть даже между
моей матерью и этим Буффало были сложные отношения, и она была ему чем-то
обязана. Пусть. Но если она жива, то она должна была меня искать здесь,
потому что именно здесь мы были все трое, и именно здесь она бросила меня.
Прошло уже пять с лишним лет, а она До сих пор не объявилась? Меня за это
время уж кто только не хотел усыновить... Но я не соглашался. Не хочу. Я не
верю взрослым. Иногда мне кажется, что у меня было две мамы. Одна хорошая,
та, с которой мы жили в большом доме в лесу и которая на завтрак пекла мне
маленькие блинчики с медом. А другая - это та, которая привезла меня сюда и
бросила...
Он обернулся на шорох - в дверях стояла закутанная в красный махровый
кокон Маша, порозовевшая после горячего душа. В глазах ее стояли слезы: она
услышала последнюю часть рассказа Соломона.
- Ну как душ? - Соломон, стараясь не показывать своего волнения от
воспоминаний, даже привстал, приветствуя Машу.
- Спасибо, Соломон, душ прекрасный. Сережа, предлагаю и тебе тоже... -
И тут ее взгляд упал на брата, который, растянувшись во весь свой небольшой
рост, крепко спал, подложив под щеку коробку из-под мозаики. - Смотри...
Бедный Пузырек.
Спустя полчаса, когда и Серега привел себя в порядок, Соломон привел
своих гостей на кухню. Большая и теплая, ярко освещенная, она прямо-таки
завораживала взгляд своими огромными кастрюлями и сковородками, гигантской
плитой и невероятных размеров чайниками.
На столе под марлевой салфеткой, которую Соломон сорвал с видом хозяина
и со словами "Это мне баба Надя оставила на ужин", ребята увидели миску с
макаронами по-флотски, сковородку со свернутыми трубками блинами и