"Анна Дубчак. Ева и ее мужчины " - читать интересную книгу автора

поэтов, прозаиков, слушали бардов, пили вино, курили что придется...
Казалось, это было в прошлой жизни. Еве повезло, что первый муж оставил ей
эту огромную квартиру, без которой сейчас она себе и жизни не представляет.
Ник Анохин - Николай, Коля, ее первый муж, уехал в Германию.
Насовсем. Бросил живопись, занялся ремонтом сантехники, живет
"хорошо", так он сообщил в своем последнем письме. Смешно женились, смешно
жили, смешно развелись и смешно переписывались.
Теперь же Подвал изменился. Его отремонтировали - младшее поколение,
на десять лет младше. Не верит народ, что дом этот когда-нибудь снесут.
Длинноволосых юнцов и девиц с розовыми и зелеными волосами нет и в помине.
Тусуются - значит, мирно общаются, тихо пьют, поют, иногда умирают.
Все стало как-то тише и глуше, но не спокойнее. Тема продажи души не
сходит с повестки дня. Но к этому уже привыкли, к чистоплюям вроде Евы
относятся сносно. "Не хочешь "продаваться", не надо. Другие найдутся".
Встречаются иностранцы. Они улыбчивые после русской водки, деньги на
закуску выдают щедро.
Ее узнали, но, быть может, и не заметили бы, если бы не яркий, как
пасхальное яйцо, Гриша. Посадили на табурет, принесли вина и сыра.
Пахло сырой штукатуркой от постоянных дождей, дымом, рыбой,
скипидаром, керосином и еще бог знает чем. Мешанина запахов, лиц, голосов,
цветовых пятен. Таня Смехова, полная, похожая на купчиху, родила в прошлом
году девочку, отдала на воспитание родителям и вернулась в Подвал.
Солидная, красивая, дорогая, как матрешка на Арбате. Говорят, занялась
янтарем. Молится на Гришу, который поставляет ей покупателей.
Уже где-то через час Ева поняла, что напрасно согласилась прийти сюда.
Когда очень громко пел какой-то бард - о России, о России и еще раз о
России, - она незаметно выбралась на свежий воздух. Было уже темно. Ева
добрела до метро, проехала несколько станций, вышла из вагона, и ей
почудилось, что впереди нее на эскалаторе... Бернар. Бежать не было сил,
она смотрела, как он поднимается все выше и выше, и ей казалось, что она не
догонит его никогда. Но когда поднялись и пошли к выходу, "Бернар"
повернулся к ней и подмигнул. Это был не он.
Приближаясь к своему дому, она в траве, между деревьями, разглядела
лестницу и погнала прочь мысли о Бернаре.
Возле подъезда Ева увидела Вадима.
- Ты давно ждешь? - спросила она так, словно они не виделись самое
большее один день.
- Да нет, недавно. - Они поднялись, и возле двери Вадим обнял ее. Они
простояли долго. Молчали.
- Пойдем, я напою тебя чаем. - Она открыла дверь и впустила его в
квартиру.
В прихожей она оперлась на его руку и поняла, почувствовала, что этого
доверительного жеста он ждал целую неделю. Он подхватил ее, уставшую,
легкую, принес в спальню и, не зажигая света, стал раздевать.
- Нашла куда пойти, - мягко говорил он словно сам с собой, снимая с
нее свитер и расшнуровывая ботинки. - В Подвал... Маленькая, что ли?
- А ты откуда знаешь?
- А я все знаю. Французы ей звонят какие-то...
Ева замерла и схватила его руки.
- Кто? Кто звонил? Откуда ты знаешь?