"Диана Дуэйн. Внизу, у реки" - читать интересную книгу автора

Всеведение не давало Мриге ответа, но это не имело значения. У нее уже
и так появилась одна идея... она была пугающей, но вполне могла сработать.
- На этот счет сейчас нет смысла беспокоиться, - ответила она. -
Что-нибудь придумаем.
- Даже если и так, откуда мы знаем, что его душа пережила тело? Души
смертных такие хрупкие. Иногда смерть ведет к тому, что они буквально
распадаются. Или довольно долго... довольно долго они пребывают в таком
потрясении, что нет смысла помещать их в тело: они все равно не помнят, как
в нем остаться.
- Он хоть и недолго, но все же был богом, - сказала Мрига, - а это
кое-что значит. И не думаю, что Харран настолько хрупок. Давай же, Сивени,
мы должны попытаться.
- Лучше было бы просто сжечь этот город, - заявил ворон, запрыгивая на
плечо поднявшейся Мриги.
- Боюсь, немного поздно. - Мрига окинула взглядом тлеющую баррикаду,
сожженные, почерневшие здания. - Коты не теряли времени, поджигая друг другу
хвосты, и не слишком заботились о том, что творилось вокруг, пока они бегали
и вопили.
- Коты... - задумчиво произнесла Сивени.
- Именно. Ты уловила мою мысль. Мы пообщаемся с парочкой из них, прежде
чем удалимся. Однако сначала займемся делами более неотложными. Где мой
щенок?

* * *

Тира проснулась в удрученном состоянии, которое обычно означало, что ей
снились скверные дни до появления Присутствия. Однако, полностью очнувшись,
она поняла, что состояние ее не имеет никакого отношения к сновидениям.
Жителям этой части Санктуария пришлось на несколько минут захлопнуть свои
окна из-за невыносимо-тоскливого воя, донесшегося из кучи мусора возле
"Единорога". Горло Тиры болело от дыма и долгого воя накануне, поэтому она
закашлялась, поперхнулась и умолкла.
Она лежала, высунув язык и погрузившись в тоскливую апатию, ничего не
желая, ко всему безразличная. Куча отбросов пахла восхитительно, но она не
хотела есть. Из "Единорога" доносились шаги людей, сверху на нее вызывающе
заорала кошка, но у Тиры не было сил даже на то, чтобы подняться и убежать.
Она издала звук - наполовину стон, наполовину визг, который, исходи он от
человека, означал бы отчаянную мольбу: "Пожалуйста, ес-ли кто-нибудь меня
слышит, пожалуйста, сделайте так, чтобы это не повторилось!"
...и вдруг почувствовала, что кто-то находится совсем рядом. Инстинкт
все-таки сработал, и она вскочила, чтобы убежать. Но обоняние опередило
ноги, и Тира застыла на месте, а потом подпрыгнула, заливаясь счастливым
визгом, затанцевала от безумного облегчения и принялась лизать тощее
существо, опустившееся рядом с ней на корточки. Тощая была намного приятнее
для языка, чем раньше. С ней был кто-то еще - черная птица вроде тех, за
которыми Тира обычно гонялась, но птица почему-то пахла так же, как тощая, а
потому она решила оставить ее в покое. Она сжалась на руках у тощей и
сообщила визгом о том, как невероятно ей рада, о пережитом ужасе, о горе и
утрате, о том, что мир перевернулся вверх дном, и о том, что ей, Тире,
наконец-то захотелось есть...