"Дафна дю Морье. Мери Энн" - читать интересную книгу автора

друга, они перебирали в памяти эти мгновения. И хотя жизненные пути
некоторых из них пересеклись, дружбы между ними не возникло; но все равно
они были связаны одной нитью.
Самое странное заключалось в том, что трое из тех, кого она больше
всего любила, скончались друг за другом в один год, вскоре за ними
последовал и четвертый; и перед смертью каждый из них вспоминал ее улыбку.
Они слышали смех, чистый и звонкий, как будто в голове звучала музыкальная
шкатулка, и память, подобно прорвавшей плотину воде, затопляла сознание.

Ее брат, Чарльз Томпсон, покинул этот мир первым. Ему никогда ни в чем
не хватало терпения. Это и стало причиной его смерти, так же как и многих
других событий его жизни, начиная еще с того времени, когда он, маленький
мальчик, тянул к ней ручонки и просил: "Возьми меня, не оставляй меня!"
Постепенно все заботы о нем взяла на себя она, и с тех пор, даже тогда,
когда он превратился во взрослого мужчину, они полностью зависели друг от
друга, - это и принесло им обоим несчастье.
Его жизненный путь закончился шумной ссорой в пивной, когда он, как
обычно, начал хвастаться, что был бравым воякой и что его считали самым
многообещающим командиром роты и собирались повысить в звании. Его история
была стара как мир: неважное здоровье самого Чарльза, несправедливое
отношение к нему полковника, враждебность и зависть младших офицеров,
вопиющая несправедливость военных судей. Но кульминацией всему был рассказ о
том, как главнокомандующий, страстно желавший отомстить сестре Чарльза,
принялся вымещать свою злобу на брате.
Чарльз огляделся по сторонам, ожидая увидеть сочувственные взгляды.
Однако его рассказ никого не взволновал, многие вообще не слушали: дело было
давнее - к чему теперь ворошить прошлое? Отвернувшись, посетители наполнили
кружки, что привело Чарльза Томпсона в бешенство. Он швырнул свою на пол и,
вскочив, закричал:
- Слушайте, вы, черт бы вас всех побрал! Я такое могу вам порассказать
про королевское семейство - вы даже ушам своим не поверите! Знай вы всю
правду, вы швырнули бы всех Ганноверов в Ла-Манш!
И в это мгновение один из тех, кто еще помнил события шестнадцатилетней
давности, тихо, как бы про себя, пробормотал стишок, который был очень
популярен в те времена: его распевали на лондонских улицах. В стишке
довольно грубо высмеивалась сестра Чарльза. Остряк не собирался обижать
Чарльза, он просто хотел повеселиться. Но Чарльз думал иначе. Он подошел к
нему и ударил в лицо. Стол перевернулся, потом Чарльз еще кого-то задел, и
началась свалка, сопровождаемая криками и ругательствами. Придя в себя,
Чарльз обнаружил, что стоит на улице, щека рассечена, а в ушах все еще
звучит хохот его собутыльников.
Ярко светила луна, силуэт собора св. Павла четко выделялся на фоне
темного неба. Чарльз брел, не разбирая дороги, по узким, похожим на лабиринт
улочкам, пока наконец какое-то полузабытое чувство не привело его к дому,
где они выросли и существование которого он хотел бы скрыть от своих
собутыльников. Он взял пример со своей сестры: одним он говорил, что провел
детство в Оксфордшире, другим - что в Шотландии. Но сейчас он стоял перед
домом, где действительно прошло его детство: домом, зажатым между другими
такими же обшарпанными домами, стоящим в начале переулка Баулинг Инн Элли,
такого узкого, что лунный свет не достигал его дна и не освещал окон. Именно