"Дафна Дю Морье. Поцелуй меня еще, незнакомец" - читать интересную книгу автора

улыбнулась.
- И что? - спросил я.
- Могильные камни бывают плоские, - ответила она. - Иногда.
- Ну и что из этого? - спросил я, смутившись.
- На них можно лежать, - ответила она и пошла дальше, внимательно глядя
на ограду. Потом остановилась у места, где один прут был отогнут в сторону,
а соседний выломан, обернулась ко мне и опять улыбнулась.
- Всегда так, - сказала она. - Если поискать подольше, обязательно
найдешь щель.
И она проскользнула через эту щель так же быстро, как нож сквозь масло.
Ну, скажу, я был поражен.
- Слушай, подожди, - крикнул я. - Я ведь покрупнее тебя буду.
Но она уже ушла и мелькала где-то впереди среди могил. Пыхтя и
отдуваясь, я протиснулся через щель и оглянулся. И провались я на этом
месте, но девушка лежала на длинной и плоской могильной плите, подложив под
голову руки и закрыв глаза.
Признаюсь, я ведь ничего такого от нее и не ждал. Я хотел только
проводить ее домой и все. Назначить свидание на следующий вечер. Конечно,
из-за того, что мы так поздно встретились. Мы могли бы постоять у ее дома и
поболтать. Ей незачем было бы уходить сразу домой. Но лежать здесь, на
могильном камне! Это было как- то непонятно.
Я присел и взял ее за руку.
- Ты промокнешь, - заметил я, просто не зная, что сказать еще.
- Я к этому привыкла, - ответила она.
Широко раскрыв глаза, она смотрела на меня. Неподалеку за оградой
торчал уличный фонарь, так что нельзя сказать, что было совсем темно, да и
ночь, несмотря на дождь, была не такой, когда говорят, хоть глаз выколи, а
просто скорее угрюмой. Как бы мне хотелось сказать ей что-нибудь хорошее о
ее глазах. Но мне эти любезности никогда не давались. Знаете, как светятся в
темноте люминисцентные часы? У меня у самого такие есть. Когда просыпаешься
ночью, то чувствуешь, будто рядом друг. Вот у моей девушки глаза лучились
так же. Только они еще были и красивы. И больше они не были похожи на глаза
разнежившегося котенка. Они были любящие и нежные, и печальные одновременно.
- Привыкла лежать под дождем? - переспросил я.
- Приучили к этому, - ответила она. - В приютах во время войны нас
называли "уличные дети".
- Ты не эвакуировалась? - спросил я.
- Нет, это не для меня, - сказала девушка. - Никогда не могла нигде
ужиться. Всегда возвращалась назад.
- Родители живы?
- Нет. Оба погибли, когда разбомбили наш дом, - в тоне, которым она это
произнесла, не было ничего трагического. Все совершенно обыденно.
- Не повезло, - сказал я.
Она ничего не ответила. И так я сидел там, держа ее за руку и думал,
как бы отвести ее домой.
- Ты давно работаешь в этом кинотеатре? - спросил я.
- Недели три, - ответила она. - Я долго нигде не задерживаюсь. Скоро и
отсюда уйду.
- Почему?
- Так, неугомонность.