"Дафна Дю Морье. Поцелуй меня еще, незнакомец" - читать интересную книгу автора

пакет. И она бы надела на себя то, что я купил. И мы бы пошли куда-нибудь
вместе. И она была бы одета чуть наряднее. Нет, ничего кричащего, но так,
чтобы обращали внимание. Знаете, такое модное.
- Вряд ли сейчас стоит говорить о женитьбе, - сказал я. - В наши дни
все так ненадежно. Парню это все равно, но девушкам нет. Ютиться в двух
комнатенках, и очереди, и продовольственные карточки, и прочее. Девушки, как
и мы, хотят быть свободными, работать, а не быть связанными по рукам и
ногам. А насчет того, что они стали другими, не то, что в прежние времена, и
что в этом виновата война, и то, как с ними обращаются на Востоке - видел я
это. Я думаю, что эти ребята просто шутили. Все они большие умники в ВВС. Но
мне кажется, что так говорить глупо.
Она вдруг опустила руки и закрыла глаза. Могильная плита была уже
совершенно мокрой. Я начал за нее беспокоиться. Правда, на ней был плащ, но
на ногах лишь тонкие чулки и легкие туфли.
- А ты разве не летчик? - спросила она.
Странно. Голос ее стал каким-то неприятным. Резким и совсем другим. Как
будто она была чем-то взволнована, даже напугана.
- Только не я. Весь положенный срок отслужил в инженерных войсках. Вот
там нормальные ребята. Никакого бахвальства, никаких глупостей. С ними
всегда полный порядок.
- Я рада, - отозвалась она. - Ты хороший и добрый. Я рада.
Интересно, может, она встречалась с каким-нибудь малым из ВВС, и он ее
обидел? Знавал я некоторых из них, это все был народ грубый. И я вспомнил,
как она смотрела на парня, который пил чай там, в забегаловке. Как-то
задумчиво. Будто что-то припоминала. Я, конечно, не ожидал, что она никогда
ни с кем не гуляла. Уж во всяком случае, не с ее внешностью. Да она и сама
сказала, что моталась по приютам без родителей. Но мне неприятно было
думать, что кто-то мог ее обидеть.
- А в чем дело? - спросил я. - Что ВВС-ники тебе сделали?
- Они разбомбили мой дом.
- Ну, это немцы. Не наши ребята.
- Все равно. Они убийцы, - сказала она.
Я посмотрел на нее. Она все еще лежала на камне. Теперь голос ее не
звучал так резко, как тогда, когда она спросила, не служил ли я в ВВС. Но он
был такой усталый, печальный и странно-одинокий, что у меня защемило сердце.
Так защемило, что захотелось сделать какую-нибудь глупость. Например, взять
ее с собой к мистеру и миссис Томпсон и сказать старой миссис Томпсон, а она
добрая душа и все поймет: "Вот моя девушка. Приглядите за ней".
И тогда бы я знал, что она в безопасности, что никто больше не сделает
ей ничего плохого, а именно этого я вдруг испугался. Что могут прийти и
обидеть мою девушку. Я нагнулся, обнял и приподнял ее.
- Послушай, - сказал я, - дождь становится сильнее. Я провожу тебя
домой. Ты простудишься до смерти, если будешь лежать здесь, на этом мокром
камне.
- Нет, - сказала она, ее руки лежали у меня на плечах. - Никто никогда
не провожал меня домой. Ты вернешься к себе, туда, где ты живешь, один.
- Не оставлю я тебя здесь, - возразил я.
- Нет, именно это ты и сделаешь. Я так хочу. Если ты откажешься, я
рассержусь. А ты ведь не хочешь, чтобы я рассердилась?
Я смотрел на нее, ничего не понимая. Лицо ее казалось странным в этом