"Дафна Дю Морье. Маленький фотограф" - читать интересную книгу автора

спиной к фотографу, который снова заряжал аппарат.
- Вы знаете, как трудно с детьми, - сказала она. - Сначала им
интересно, а потом, через несколько минут, уже надоедает, и они хотят
чего-то нового. Вы были очень терпеливы, месье Поль.
Она сорвала розу, растущую на балконе, и, держа ее в ладонях, прижалась
к ней губами.
- У меня к вам просьба, - умоляюще произнес фотограф. - Если вы
позволите... я, право, не смею вас просить...
- В чем дело? - спросила она.
- Нельзя ли мне сделать один-два снимка... я бы хотел сфотографировать
вас одну, без детей.
Она рассмеялась и бросила розу вниз, на террасу.
- Ну конечно, - сказала она. - Я в вашем распоряжении. У меня сейчас
нет других дел.
Она присела на край шезлонга и, откинувшись на мягкую спинку, положила
голову на вытянутую руку.
- Так? - спросила она.
Он нырнул под свое бархатное покрывало, а потом, проделав какие-то
манипуляции с наводкой и видоискателем, подошел, хромая, к тому месту, где
она сидела.
- Если вы позволите, - сказал он, - руку нужно чуточку приподнять, вот
так... а голову повернуть.
Эк взял ее руку и придал ей желаемое положение, а потом, очень
осторожно и нерешительно коснувшись подбородка, слегка приподнял ей голову.
Маркиза закрыла глаза. Его рука оставалась все на том же месте. Большой
палец легко, почти неощутимо, скользнул вдоль длинной линии шеи, остальные
пальцы повторили его движение. Ощущение было почти неуловимое, словно это
птица коснулась ее шеи краешком своего крыла.
- Вот так, -- сказал он. - Само совершенство.
Она открыла глаза. Фотограф, хромая, шел назад, к своему аппарату.
Маркиза, в отличие от детей, совсем не устала. Она разрешила месье Полю
сделать еще один снимок, потом еще и еще. Дети вернулись и, как им было
сказано, играли в дальнем конце балкона, и их болтовня служила прекрасным
фоном процессу фотографирования. Фотограф и маркиза оба улыбались, слушая
эти детские разговоры, так что между ними возникла некая интимность,
объединяющая взрослых в присутствии детей, и атмосфера стала менее
напряженной.
Он стал смелее, увереннее в себе. Предлагал различные позы, она ему
подчинялась, раз или два она села неудачно, и он указал ей на это.
- Нет-нет. Госпожа Маркиза, - это не годится, надо вот так.
Он подходил к креслу, становился возле нее на колени, меняя положение
ее ноги или поворот плеч, и с каждым разом его прикосновения становились
более отчетливыми, более уверенными. Однако, когда их взгляды встречались и
она смотрела ему прямо в глаза, он отворачивался робко и застенчиво, словно
стыдясь того, что делает, словно его кроткий взгляд, зеркало его души,
отрекался от того, что делали руки. Она догадывалась, какая борьба в нем
происходит, и это доставляло ей удовольствие.
Наконец, после того как он во второй раз расположил по своему вкусу
складки ее платья, она заметила, что он бледен как полотно и на лбу
выступили капельки пота.