"Владимир Дрыжак. Срочное погружение" - читать интересную книгу автора

непосредственных усилий. Очень возможно... А возможно и
другое.
Душу он отводил дома. Собрал неплохую библиотеку, купил
цветной телевизор, магнитофон, стереокомплекс. Читал,
смотрел, слушал. В книгах, журналах, на экране жизнь была
прекрасна и удивительна, разнообразна и насыщена. Фадин
плюнул на свою и стал жить чужими жизнями. Это было гораздо
менее хлопотно и, уж во всяком случае, намного удобнее.
Особенно в кресле. И особенно после того, как они с женой
купили дачу. У Фадина сразу появилось некое подобие смысла
жизни. Надо бы по сделать то и се, купить, достать, добыть.
Смысл был отчетливый и выпуклый, потому что в магазине
помидоры стоили по рублю за килограмм, а на грядках росли
сами по себе - бесплатно.
Когда Фадин попал в бригаду, его как новичка попытались
использовать на побегушках. Первые несколько дней он только
и делал, что подносил и относил. А потом отказался. Ему
намекнули, что он ведет себя неправильно. И тогда, как в
детстве, Фадин взъерошился, взял в руки кусок трубы и
заявил, что впредь будет отстаивать принцип самоопределения
до конца. С тех пор его стали уважать, но сторонились.
Постепенно в голове Фадина все начало укладываться на
какпе-тп полочки, и довольно скоро он понял что все. Причем
что именно все, oн еще не осознал до конца, ясно было
только, что количество спокойной жизни перешло, наконец, в
качество, и она кончилась раз и навсегда Что-то в нем
треснуло, хрустнуло и сломалось. Если теперь он и здесь
поплывет по течению, то превратится в говорящую скотину и
тогда станет ничуть не лучше этого деда-старожила. И не
даром он попал на эту свалку, нет, не даром! Он всю жизнь
сюда стремился, сам того не желая, шел целенаправленно,
проявив завидное упорство: И своего достиг. И хорошо, что он
попал сюда сейчас, а не под старость лет, как этот дед.
То-то был бы достойный эпилог!.. Во всяком случае, теперь
есть цель - надо отсюда вырваться, и он. Фадин, вырвется
отсюда, хотя бы для того, чтобы самого себя убедить в своей
способности жить по-человечески.
Прежде всего, Фадин попытался проанализировать,
отличаются ли вновь прибывающие индивидуумы, оседающие на
свалке от прочей публики, которая толкалась здесь
преимущественно в выходные дни и потом выветривалась. Из
разговоров с дедом, частных мнений и косвенных данных
получалась следующая картина. Относительно любого посетителя
свалки заранее нельзя было утверждать, что он благополучно
вернется восвояси или, напротив, окажется в бригаде. Свалка
фильтровала народ совершенно непонятным образом, носившим
внешне случайный характер. Типа, скажем, каждый сто сорок
третий по порядку номеров. Некоторые посетители были
завсегдатаями, как, например, один пенсионер, являющийся на
свалку и собиравший порезанные книги, которые привозили из