"Владимир Дрыжак. Воскресение Петрова" - читать интересную книгу автора

же. Неужели не понятно. Один и тот же человек, только в
разных лицах.
- Ерунда какая, господи ты боже мой...
- Если бы... А этот твой господи, между прочим, был даже
в трех лицах: отец, сын и святой дух,
- Святой дух.., - простонал Петров, - Идиот! Да ты просто
сумасшедший!
Он попытался встать - ноги были как ватные.
- Сиди и не рыпайся, - строго предупредил однофамилец, -
А то залетишь на пятнадцать суток. На тебе мой паспорт -
убедись.
Он вынул из-за пазухи довольно свежий на вид паспорт и
сунул его Петрову.
Петров взял паспорт дрожащими руками и стал читать подряд
страницу за страницей - и то, что было напечатано, и то, что
написано от руки. Это был сон, кошмарный сон! Петрову
захотелось проснуться, но не мог, не знал, как это сделать.
Паспорта отличались только пропиской, серией и номером.
Однофамилец был прописан совсем по другому адресу, да и то
временно.
- Ну, что? Убедился? Так что, брат, никуда ты теперь от
меня не денешься. Теперь мы с тобой вдвоем! А я думал, что
та уже знаешь, что не полный. Я и сам не знал, да вот один
кореш надоумил. Сидим как-то в слесарке - это в подвале того
дома, где моя бабулька живет, - ну, выпиваем по маленькой, а
дядя Фаня мне и говорит... И говорит мне, значит, ты,
говорит, Вадик, какой-то неполный. Где-то твоя половина
бродит, и надо тебе ее найти. А я, говорит, давно к тебе
присматриваюсь - все у тебя напополам. Даже водки - и той
половинной дозы хватает. Мы - по триста, а ты сто пятьдесят
- и готов. Я, конечно, разозлился, хвать его за грудки и
ору, мол, какое право имеешь оскорблять, то да се... А он
грустно так отвечает, дескать, вот, мол, попадаются такие
люди, и в последнее время все чаще и чаще. Он и сам такой,
поэтому знает. Только он - конченный человек, потому что его
половина умерла. Сам, говорит, читал в газете - замминистра
он был, заслуженный человек, сгорел, видать, на работе... Я
его тогда ударил в сердцах, дядю Фаню. а он ничего. Полежал
малость, очухался, и говорит: "А ежели ударят тебя по правой
щеке - подставь левую. А у меня, Вадик, нет ее, этой левой
щеки, оттого мне больно и грустно, что подставить нечего".
Леригиозный, одним словом, был этот Фаныч, отравленный
дурманом, но попал в самую точку. Я потом себя оглядел в
зеркале, присмотрелся и на людях, и так, в одиночку, и
понял: прав он на все сто! С тех пор ищу тебя, а сегодня в
этой кафе вижу - что-то знакомое. Но значения не придал.
Хорошо, что ты выпить не отказался...
- Так, кто там следующий? - крикнул лейтенант, сидевший
за конторкой, не отрывая глаз от своих бумажек и протоколов.
- Но това-арищ лейтенант! - завопил индивидуум, с которым