"Юрий Дружников. В гостях у Сталина без его приглашения" - читать интересную книгу автора

Стало быть, рояль принадлежал бывшему свекру Светланы Иосифовны. А где
же гармошка, на которой также любил играть Жданов? Нет, гармошки не было.
Между тем экскурсовод открыла дверь, которую мы не заметили. Это был еще
один выход - из спальни на застекленную террасу. Плетеная дачная мебель,
кадки с землей для цветов, но без цветов. На террасе холод. Мороз зарисовал
стекла узорами.
- Последние месяцы, когда наш вождь уже не мог гулять, он любил
проводить время на этой террасе, - сказала экскурсовод. - В ту последнюю
зиму, несмотря на морозы, он любил подолгу сидеть здесь в тулупе,
шапке-ушанке и валенках.
Продрогшие, возвращаемся мы в спальню, оттуда в зал. Теперь зажгли для
нас свет в левой, если идти из спальни, части помещения. Здесь, на
желтоватом лакированном паркете, стоят несколько кадушек с пальмами и
наискосок, не увязываясь с залом для заседаний, выдвинулся вполне домашний
диван с круглыми валиками и нелепо высокой вздутой спинкой, заканчивающейся
полочкой для статуэток. Диван как диван. Такой же стоял и у нас в комнате до
войны. Очень неудобно было на нем сидеть. Голос экскурсовода звенит и
падает:
- На этом диване вождь советского народа товарищ Сталин лежал больной
и сконча...
Неоконченное слово повисло в тишине. Из глаз ее выступили самые
настоящие слезы. Заплакала Нина, за ней кто-то еще из девочек. Наконец,
экскурсовод справилась с собой и продолжила спокойнее:
- Справа вы видите алые подушечки с орденами и медалями, которыми его
наградили партия и правительство.
Она аккуратно и долго перечисляет, каким орденом, за что, когда. Наши
глаза бегают за ее указательным пальцем. Вдоль стены, прикрывая камин, венки
из бумажных цветов с железными зелеными листьями: от ЦК, от Совмина, от
Союза писателей и прочих организаций, будто его еще только будут хоронить.
Но студентов уже ведут по его апартаментам, разрешают заглянуть в шкафы.
Значит, он все-таки умер. А если умер, для чего такая тщательная охрана?
Почему нас стерегут, чтобы никто ни на шаг не отстал? И сейчас помню это
чувство, тогда у меня возникшее. Чувство западни. Привезти-то привезли. А
вот выйдем ли отсюда? Нас провожают в прихожую и велят одеться.
- А где кабинет? - робко спрашивает кто-то.
Ответа не поступает. После я прочитал у Аллилуевой, что кабинет был
запроектирован архитектором. Но дом много раз перестраивался по приказам
хозяина, и кабинет за ненадобностью исчез.
Для нас открыта дверь. Выбираемся на воздух. Он промозглый и сырой.
Автобус отворяет дверцу. Кино прокручивается в обратном порядке: лесная
дорога в слепящем свете прожекторов, проходная. Осмотр, проверка документов
по списку. А когда он подъезжал, прожекторы тоже слепили? Или для него их
выключали? Наконец, выезжаем на шоссе. Через полчаса нас выпускают у станции
метро "Киевская". На душе пустота и странное чувство освобождения.
Для приведения впечатлений в норму той зимой я решил совершить
паломничество в Кунцево еще раз, самостоятельно. Найти место и посмотреть
хотя бы снаружи, из лесу, как оно выглядит, чтобы лучше запомнить.
Намерением своим я поделился с приятелем, а он мне рассказал про человека,
который туда пару лет назад съездил.
Человек пересек лес, держа за руку маленького сына. Успели они пройти