"Юрий Дружников. Какого роста был Пушкин, или Александр Сергеевич почти по Фрейду (Дуэль с пушкинистами)" - читать интересную книгу автора

получал от поэта множество наставлений и, сопровождаемый понуканиями,
занимался его делами: устройством рукописей, которые терял, получением
гонораров с непременным их пропитием. В армии Лев участвовал в подавлении
чеченцев: Лев обыкновенно заглядывает по палаткам, и где едят или пьют, он
там, везде садится, ест и пьет, как вспоминал в "Записках декабриста"
Николай Лорер. Лев Сергеевич рекламировал стихи и подвиги брата, но и не раз
подводил его. Ростом был был ниже, чем старший брат.
В официальном культе великого поэта, распространяющемся и на
родственников, Лев Пушкин восхваляется как обладавший безукоризненным вкусом
в поэзии. У знавших же его лично (сошлюсь на Якова Полонского) были
серьезные подозрения, что младший брат сам сочинял порностишки, которые
выдавал за стихи поэта. Вересаев называет Льва ярким представителем
"тунеядного, бездельного барства и того мотыльково-легкого отношения к
жизни, которое отличало всех близких родственников Пушкина". Незадолго до
известной дуэли, когда поэт, будучи сам в долгах, не мог оплачивать загулы
младшего брата, отношения их вообще прервались: "Я полностью порвал со своей
семьей, - жаловался Лев в письме к приятелю. - Отец мой оставляет меня
подыхать с голоду, а моему брату на... на меня".
В воспоминаниях Льва Сергеевича ошибок немало. Первым на них обратил
внимание В.Гаевский. В "Отечественных записках" (1853, т.89) он
иронизировал, что Лев пустил утку, будто Пушкин восьми лет от роду сочинил
пьесу. Путаница с датами в мемуарах брата тоже имеет место, например, Лев
Пушкин говорит, что стихи "Наполеон на Эльбе" написаны в 1813 году, а
событие произошло в 1815-м. Грустно, конечно, что Пушкин-младший,
отозвавшись на просьбу Погодина, пожелал скорее отделаться и набросал текст,
немало в нем напутав. Часть авторизованной копии записки жива в архиве.
Д.Благой, кстати, в книге "Пушкин в воспоминаниях современников" (Москва,
1950) пишет, что мемуары Льва Пушкина впервые опубликованы в "Отечественных
записках", но это ошибка.
Двухтомник "Пушкин в воспоминаниях современников" 1998 года его
создатели называют "наиболее полным из ныне существующих мемуарных
сборников". Казалось бы, после десяти лет свободы печати в России пора из
уважения к читателю восстановить изъятые места. Но жива цензура Пушкинского
дома, все еще стоящего на страже идеального Пушкина. К примеру, одноклассник
Пушкина Модест Корф вспоминает слова царя Николая о встрече с Пушкиным:
Пушкина "привезли из заключения ко мне в Москву совсем больного и покрытого
ранами - от известной болезни". В 74-м году сотрудники Пушкинского дома
вырезали слова "от известной болезни". В издании 85-го года воспоминания
Корфа вырезали целиком. В 98-м Корфа реабилитировали, но слова "от известной
болезни" опять кастрированы. В текстах, которые давно стали классикой, то
тут, то там опять мелькают отточия. По части халтуры возможности свободы
печати использованы в полной мере. Обозначены цифры сносок, но самих сносок
в некоторых местах нет. В оглавлении указаны статьи, которые вообще
отсутствуют. Составители издания рассматривают материалы о Пушкине своих
коллег как колхозное достояние, "наше - значит мое". Вместо старых
пушкинистов, подлинных авторов примечаний, слегка теперь перекроенных,
нынешние сотрудники Пушкинского дома вписывают себя. В новом издании
добавили маленькую хитрость, которой не было в предыдущих: после своих имен
комментаторы поставили "и др.".
Бесспорную описку в указании роста поэта никто из сотен пушкинистов за