"Юрий Дружников. Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова" - читать интересную книгу автора

найден в своей московской квартире через несколько дней после смерти. Это
произошло в один год со смертью Соломеина.
Смирнов, общественный обвинитель на процессе в Тавде, участвовал в
редактировании текстов судебных документов, написал ряд статей о Морозове,
книгу "Павлик Морозов" и несколько книг о пионерском движении, но на
приоритет в создании мифа не претендовал. Более того, в очерке,
опубликованном за год до смерти, он отдал пальму первенства другим и даже не
упомянул о своей активной роли в показательном процессе. Возможно, этому
есть объяснение. В последние годы жизни он общался с Евгенией Гинзбург,
репрессированной писательницей, автором самиздатских книг, опубликованных на
Западе, и начал что-то понимать. Но в 30-е годы именно Смирнов оказался не
только главным "мифотворцем", но и основным поставщиком информации для
других авторов, в частности, когда героем Морозовым занялся по заказу
детского издательства маститый писатель Александр Яковлев.
Яковлев взялся за тему позже других, в преддверии 1937 года. Он "жадно
искал в человеке лучшее", по выражению писателя Вл. Лидина, сделавшего
предисловие к другой книге Яковлева. Мы можем только догадываться о
причинах, по которым тот, кто жадно искал в человеке лучшее, пришел к
воспеванию доноса.
До революции активный член эсеровской партии, он дважды арестовывался и
пробыл в ссылке пять лет. Глубоко религиозный человек, он отказался от веры.
Сын неграмотного маляра, Яковлев написал одну из первых книг о
большевистской революции - роман "Октябрь", изъятый из библиотек. В повести
"Повольники" Яковлев, как говорится в литературной энциклопедии, воспевал
"анархическую крестьянскую силу". В 1929 году вышло семитомное собрание
сочинений писателя, а после этого вдруг произошла смена декораций. Он стал
корреспондентом "Правды", но это не помогло: в середине 30-х годов Яковлева
перестали печатать. Он месяцами жил на даче один, разговаривал с птицами.
Лидин вскользь замечает, что писатель возмущался несправедливостью "только в
личной беседе". Решение Яковлева взяться за книгу "Пионер Павел Морозов"
было ускорено многочисленными арестами в Союзе писателей.
Яковлев в Герасимовке не был и не скрывал, что делает компилятивную
книгу. Сын Смирнова в беседе с нами вспоминал: помогая Яковлеву, отец,
смеясь, приговаривал: "Он художник, а мы поденщики". Позже Яковлев написал
несколько книг с названиями вроде: "Великие стройки коммунизма". Писатель
умер в один год со Сталиным, могила Яковлева затерялась на кладбище.
К описанию подвигов Павлика Морозова были подключены десятки творческих
работников в разных сферах искусства. Писать о нем начинали Демьян Бедный и
Александр Твардовский. Что им помешало, мы не знаем. Большинство авторов
использовало для своих сочинений о героическом ребенке публикации указанной
четверки мифотворцев. Периодически между авторами вспыхивали ссоры.
В Архиве Соломеина сохранилась рукопись статьи "Творческий метод
писателя Яковлева". "Странное дело, - писал Соломеин, - ни один автор не
удосужился выехать на место происшествия, поговорить с героями, изучить быт
жителей Герасимовки, нравы. Читаешь рассказы, повести и пьесы о Павлике и с
грустью констатируешь, что тут больше вымысла, чем исторической правды".
Соломеин перечислял жителей Герасимовки, которые выдуманы Яковлевым,
приводил примеры: "Апрель, как всегда в Зауралье, стоял светлый. Вереницами
летели на север гуси, утки, журавли. На озере Сатоково останавливались
лебеди". Соломеин добавляет, что эти строки у любого жителя деревни вызвали