"Юрий Дружников. Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова" - читать интересную книгу автора

Еще меньше оснований подозревать дядю Павла Арсения Силина. Журнал
"Пионер" публиковал его фотографию вместе с другими расстрелянными. В
буклете Свердловского музея он назван "организатором и исполнителем
убийства", и также говорится, что Силин расстрелян. Но это просто ошибка.
Вина его в обвинительном заключении вообще не доказывалась, говорилось так:
"Зимой 1932 года Морозов Павел сообщил сельсовету о том, что Силин Арсений,
не выполнив твердого задания, продал спецпереселенцам воз картофеля". Далее
сообщалось, что он обвиняется по той же статье, то есть в терроре. Силин,
как и Кулуканов, судился повторно (первый раз - "за злостный зажим хлебных
излишков" за год до этого). Признать себя виновным Силин отказался. Но в
какой-то момент заплакал и проговорил: "Простите меня, граждане судьи". Это
рассказала Анна Толстая, которая присутствовала на суде.
К убийству Силин никакого отношения не имел. Силина, к чести судей,
оправдали вопреки обвинению ОГПУ. Из большинства отчетов центральной прессы
он был изъят, будто в оправдании человека было что-то компрометирующее
советский суд.
Во время одного из допросов бабушка вдруг заявила: якобы ее дочь Хима
тоже подговаривала Данилу убить Павла. К Павлу Хима, жена Арсения
Кулуканова, относилась хорошо, хотя и ругала за доносы. Ее арестовали во
время следствия, но затем выпустили. Днем она пряталась в подполе, а ночью
выходила дышать, боялась, что снова арестуют. После расстрела мужа и
конфискации имущества Хима уехала в соседнюю деревню, сошлась там с
крестьянином, сын которого, однако, решил, что Хима больше подходит ему. В
припадке ревности этот сын убил Химу. Убийцу приговорили к расстрелу. Он
объявил голодовку и умер в тюрьме от голода.
В поисках более широкого круга замешанных в убийстве следствие по делу
в"-374 провело очную ставку троих Морозовых с крестьянином соседней деревни
Владимиром Мезюхиным. У него делали обыск по доносу Павлика, знавшего, что
дед Сергей спрятал у Мезюхина ходок (воз). Ходок не нашли. Основанием для
привлечения нового обвиняемого было предположение, что Мезюхин решил
отомстить. За неделю до убийства Мезюхин заходил в дом к деду Морозову и
оставался обедать. Кроме того, он подарил Даниле три почтовые марки. Обед и
марки привели следователя к мысли, что цель визита - сговор об убийстве, а
три почтовые марки - взятка Даниле за предстоящую операцию. Любопытно, что
все трое: дед, бабушка, Данила - охотно подтвердили на этой очной ставке
вину Мезюхина. После этого следователь кандидатуру Мезюхина отверг.
Возможно, все это нужно было для испытания обвиняемых на готовность давать
любые показания.
Многие злились на Павлика. Каждый, на кого он доносил, грозил его
избить или убить. Но в материалы следствия попали только угрозы, исходившие
от подсудимых.
Главным организатором и вдохновителем (слова, обычно характеризующие в
советской печати вождей) газеты назвали дядю Павлика Арсения Кулуканова.
Иногда он именовался "главным убийцей". Вопрос о прямом участии Кулуканова в
убийстве ни следствием, ни судом не ставился. В лесу в день убийства он не
был. Основное обвинение состояло в том, что он был кулаком. Смирнов писал в
"Пионерской правде": "Кулуканов играл немалую роль, будучи одним из ведущих
кулаков". Соломеин в первой книге называет его не кулаком, а середняком. При
переиздании книги автор сделал Кулуканова кулаком.
Кулуканов был однажды судим, писали газеты, приговорен к ссылке с