"Юрий Дружников. Смерть царя Федора (Микророман)" - читать интересную книгу автора

коромысловского сердца передалась всем, и все боялись дыхнуть, чтобы у него
не кольнуло под лопаткой.
Сидя на троне, он незаметно расслабил тело и чуть прищурил глаза. Так
стало легче говорить. Но уже надо было встать, потому что вошел Клешнин "от
хворого от твоего слуги, от Годунова".
Коромысов, играя, никогда не думал, что должен сделать в данный момент.
Все свершалось само собой. Режиссерские находки автоматизировались в нем,
исходили от самого его существа, и все бы катилось дальше, если б не эта
жгущая боль.
Он старался едва заметно повернуть лицо к залу, оттуда тек воздух, и
ему легче было глотать его. Стало совсем худо, и он вспомнил о
нитроглицерине. Нюша аккуратно клала ему трубочку во внутренний карман, на
всякий случай специально пришитый к его нижней рубашке, и напоминала: если
что, вынуть таблетку и пососать. Чтобы достать нитроглицерин, нужно
расстегнуть тяжелое платье. Он ощупал пуговицы, а той, которую надо
отстегнуть, не нашел. Одну полу к другой Анфиса пришила суровой ниткой.
Федор Петрович попробовал оторвать пришитое, но не хватило сил. Черт дернул
сказать Анфисе про пуговицу.
Между тем он продолжал играть.


3.

Коромыслову шел семидесятый год, не так уж много для человека его
комплекции и здоровья.
- Я мужик, меня ничто не берет, - хвастался он и давал потрогать
бицепс.
Сердце стало пошаливать последние года полтора. И почему-то сразу
сильно.
Не ходил он к врачам, не жаловал их с детства. А весной наскоком
устроили в театре профилактический осмотр всех поголовно. Не хотелось
казаться упрямым стариком перед молодыми, и дал он себя щупать. Врачиха из
спецполиклиники, помяв ему живот, чуть-чуть послушала сердце, похлопала по
плечу и отошла пошептаться к коллеге. Коромыслов самодовольно усмехнулся. Но
они вернулись вдвоем, слушали обе и морщились. Потом вторая врачиха взяла
листок бумажки, написала номер своего кабинета и велела явиться назавтра к
ней в поликлинику.
- Хоть вы царь, а сердце у вас, как у овечки. Манкировать не советую.
Он был абсолютно уверен, что это чепуха. Но электрокардиограммы,
анализы крови, мочи и еще чего-то скоро выросли в толстенную историю
болезни, которую он назвал таинственной комедией, сочиненной про его жизнь
врачами. Текст врачи, как известно, в руки пациентам не дают, а играть эту
комедию приходится.
Когда обследования в спецполиклинике кончились, профессор Бродер,
который годился Федору Петровичу в сыновья, встал и поучительно положил ему
руку на плечо.
- Я вас уважаю, не раз видел на сцене, знаю, что театру без вас будет
плохо и вам без театра...
Бродер не договорил и посмотрел в глаза Коромыслову.
Не понял тогда Федор Петрович, в чем дело, или просто не хотел понять и