"Юрий Дружников. Изгнанник самовольный (Роман-исследование о Пушкине)" - читать интересную книгу автора

очутились в Европе, в таком же, но и отличном от России мире, с иными
традициями, институтами, другой культурой.
Офицеры привозили домой целые библиотеки, распространяя таким образом
на Руси западные духовные ценности. У многих происходило перерождение души
от сопоставления того, что они узнали и с чем столкнулись, вернувшись назад.
Это вело думающих людей к оппозиции.
Собираться "поговорить" становилось традицией, до того неизвестной.
Нащупывались точки соприкосновения России с Западом, и их оказывалось много.
Искались преимущества других религий. Находились православные, принимавшие
католичество. Развивалось масонство с его заповедью служить человечеству,
иметь братьев во всех концах Вселенной. И Пушкин, как многие другие,
естественно тянулся к этим соблазнительным идеям.
В 1815 году произошло событие, суть которого стала понятна не сразу.
После победы Россия выступила на Венском конгрессе с притязаниями на право
решать судьбы других стран Европы, и Европа с этим мирно согласилась.
Усилилась роль русской дипломатии на мировой арене, появилась реальная
возможность устрашать других не только оружием, но и языком переговоров и
тайных влияний. В каком-то плане лицей стал школой для подготовки
дипломатической элиты, способной распространять русскую великодержавную
идеологию в новых условиях.
Тогда же наступило похолодание в политике внутри страны. В течение
последующего десятилетия развивается тайная полиция, сеть доносчиков,
цензура, репрессии по отношению к инакомыслящим. Неназванной задачей
деятельности правительственного аппарата стало тормозить социальный
прогресс. Следует оговорить, однако, что в 1817 году эта политика еще не
распространялась на прозападную ориентацию культуры и системы элитарного
образования.
Французский язык царскосельского лицеиста Пушкина звучал лучше, чем у
его сверстников. Но, как выяснилось при общении с офицерами, только что
вернувшимися из Франции, выученный по книгам с помощью не очень образованных
гувернеров язык оказался тяжеловатым, несколько старомодным. А реальный
французский был живым, игривым. Французское воспитание и реальная русская
жизнь увязывались между собой еще меньше, хотя Пушкину с бытом простых людей
приходилось соприкасаться весьма мало.
Восторженные сочинения Пушкина о лицее не всегда адекватны реальной
картине. В сущности, лицей был смесью монастыря с военным училищем, в
котором читались некоторые европейские предметы. Учение в лицее Пушкин
назвал "заточением" и жизнью "взаперти". Барон М.А.Корф вспоминал, что
свободы передвижения в лицее не было никакой. Комнаты воспитанников
назывались камерами. За провинности наказывали стоянием на коленях. Пушкин
стоял однажды две недели - за утренними и вечерними молитвами.
Говорили, что за шесть лет учения лишь двух воспитанников выпустили в
Петербург по случаю тяжелой болезни родителей. Первые три или четыре года не
пускали порознь даже в сад. Родители могли при посещениях находиться с
воспитанниками только в общей зале или на общей прогулке. Свои книги у
лицеистов отобрали сразу. Сочинять тоже было запрещено. Писали украдкой.
Потом, правда, разрешили держать книги, сочинять и даже издавать самодельные
журналы (апологетические, конечно), разумеется, под контролем. Запрет
создает духовный дефицит, и немудрено, что, оставаясь без контроля, лицеисты
набрасывались на недозволенное с полным максимализмом юности.