"Владимир Николаевич Дружинин. Тропа Селим-хана " - читать интересную книгу автора

тоже...
Этого он не собирался открывать. Невзначай слетело с языка. Сивцов чуть
улыбнулся.
- Что же вы вчера не доложили?
- Да я... - Тверских смутился. - Сразу как-то боязно, товарищ капитан.
Не хотел обмишуриться...
- Как? Как?
- Семь раз примерь, как говорится...
- Значит, уверенности не было? Ясно, Тверских. Откуда она появится,
коли вы занимаетесь с собакой рывками. То гоняете ее сверх всякой нормы, то
забываете про нее.
Игорь опешил. Вон как он повернул! Правда, в начале года он тренировал
Гайку нерегулярно, программу не выполнил. Но последнее время он занимался
хорошо и как будто наверстал упущенное.
- Исправлюсь, товарищ капитан, - произнес он упавшим голосом. -
Разрешите еще доложить, - и он опустил на стол перед Сивцовым палку,
найденную в лесу. - Гайка схватила. Реагировала крепко.
Он пояснил, где лежала палка. Сивцов взял, повертел перед глазами,
кивнул.
- Ладно, Тверских. Завтра я сам проверю вашу Гайку. Идите отдыхать.
Солдат вышел. Сивцов покачал головой. Эк, топает! Потом взгляд капитана
упал на находку. Мало ли палок валяется в лесу! Если все подбирать... Однако
он поставил ее в угол, у этажерки с книгами, рядом со своей тростью.
- Развелось же кабанов! - сказал он дома жене Полине. - Житья от них
нет.
Тем временем Игорь нахохлившись сидел на койке. Пробовал читать, но
строки сделались точно немыми. Разговор с капитаном не шел из головы. "...
уверенности не было, Тверских!" - слышалось солдату. Это в Гайке-то! Да ведь
она же первоклассная собака! Только для того он, Игорь, и повторил
упражнение, чтобы окончательно убедиться.
"Уверенности нет"! Еще что? И как это он не вспомнил сегодня Никифора
Тверских, отца, на которого Игорь непременно должен быть похожим?
Собственно, Игорь и не возражает. Кому неохота стать героем! Но когда в
тебе хотят увидеть чуть ли не все черты отца, упрекают тебя, огорчаются
оттого, что ты все еще не похож на него, тычут в нос - это уже слишком!
Он, Игорь, сам по себе. Начать с того, что и биография у него
необычная. Двух лет от роду его взял к себе, укрыл от немцев белорусский
крестьянин Петро Игнатюк. Игорь и сейчас в письмах зовет старика отцом, а
его жену Клавдию Антоновну - матерью. От них он узнал, что родной его отец
был начальником заставы и в первое утро войны принял неравный бой и погиб, а
мать была в это время в Орше, и там ее убила фашистская бомба.
Когда Игорю было двенадцать лет, в село приехал писатель из Москвы,
собиравший материалы о Никифоре Тверских, о его славной заставе. Года через
полтора в школе получили книжку с портретом отца на переплете. Так вот он
какой! Ни у кого в селе не было фотографии отца и никто не мог рассказать
так хорошо, с такими подробностями о том, как пограничники зарылись в землю
и три дня держали оборону, бились с врагом до последнего патрона. Игорь
всегда гордился своим отцом - героем Никифором Тверских, но Игнатюки как
были для него, так и остались по-настоящему близкими. И, наверное, Игорь
доучился бы в сельской средней школе и стал бы трактористом или полеводом,