"Владимир Николаевич Дружинин. Тропа Селим-хана " - читать интересную книгу автора

Они еще долго говорили о разных делах, служебных и домашних. И каждого
радовало, что старая дружба, потерявшаяся было в житейской суматохе, в
накипи мелких чувств, теперь, наконец, вернулась.
В машине, на пути к соседней заставе, Нащокин все думал о Сивцове.
"Резной конек", - вспоминалось ему. Да, Леонид давно не говорил так о людях.
Пожалуй, и об этом следует рассказать начальству. Не только зоркость, не
только ощущение границы с новой свежестью обрел Сивцов. Оживает весь прежний
Сивцов, Леня Сивцов, боевой командир и человек чуткого сердца. Разве
способен побеждать командир, холодный к людям? Нет, тут одно не отделимо от
другого...
В это время Игорь Тверских укладывал в чемодан смену белья, зеркальце,
книгу об отце, всюду сопутствовавшую ему, подарок дяде и тете - местный
табак, яблоки знаменитых садов Сакуртало.
Завтра в отпуск. Гайка поправилась, можно ехать. Лечебные прогулки,
массаж, назначенный врачом, сделали свое дело. Гайка твердо встала на ноги.
На все четыре. Хромоты как не бывало!
До чего же хочется повидать своих, надеть штатское, - коричневый костюм
с искрой, дожидающийся в шкафу. Пройтись по улице Горького! Спуститься в
метро!
Он представил себе мерное движение эскалатора, упругость бегущего
резинового перильца под рукой. Скорей бы!.. И тут же, в метро, рядом с ним
возникла Лалико. Ее глаза не дают покоя Игорю, они зовут и смеются над ним,
манят и ускользают... Как-то она встретит его вечером?
Повернется и уйдет, не сказав ни слова. Хлопнет дверью перед самым
носом. Он, Игорь, выследил нарушителей, в него стреляли, могли убить, а
она... Картина, нарисованная воображением, угнетала его. Ему стало жаль
себя.
А может быть, она не читала газет и еще не знает... Ну, тогда он
намекнет ей. Нет, нет, он тоже гордо повернется и только щелкнет каблуками.
Она сама потом поймет, кем пренебрегла.
Глупости! Генерал Гремин был закален войной, но Татьяна любила все-таки
не его, а Онегина...
Что ж, он уйдет - гордый и непонятый. Игорь вздохнул. Сердито посмотрел
на Баева, тренькавшего на балалайке одну и ту же частушечную запевку. Смочил
и пригладил волосы, подтянул потуже ремень, вышел.
Часовой глянул на увольнительную, открыл ворота. Завтра Игорь выйдет за
эти ворота еще раз, и надолго. Десять дней плюс дорога...
А через год он уедет навсегда... У Игоря защемило сердце. Да, начальник
заставы пожмет ему руку и пожелает счастья в новой, гражданской жизни.
Покинуть границу? Эти горы с языками снега стали удивительно родными в
последние месяцы. А товарищи еще ближе. Оставить границу, Лалико?
Многое передумал Игорь, шагая на кочевку. И все мысли вокруг Лалико.
Хорошо бы застать ее одну. Неловко как-то при отце... Прежде всего надо
объяснить - завтра в отпуск, пришел проститься. Затем попросить прощения.
Если она простит, тогда... Тогда сказать ей, что он непременно должен видеть
ее почаще. Что без этого...
Когда с пригорка открылись сакли, Игорь вдруг оробел. Захочет ли Лалико
видеть его? Ей он вовсе не нужен. А что он, собственно, сделал такое, чтобы
требовать внимания к себе? Ну, заслужил поощрение, отпуск на родину. Эка
важность! Нарушителя все-таки не он задержал, а другие.