"Владимир Николаевич Дружинин. Тропа Селим-хана " - читать интересную книгу автора

кордон, потом отбывали наказание... Но как расцвела жизнь Арсена! О, аллах!
Арсен богат. На кочевке каждый день едят сыр, каймак, мясо! Каждый
день! Какое у Арсена пальто! Даже у уездного начальника в Карашехире,
пожалуй, нет такого. Арсен - грамотей, он и по-русски умеет читать и писать.
И дочь его грамотная! А как она одевается, Евлалия-ханум! Какая красавица!
О, аллах! Однажды она вышла к колодцу в лакированных туфлях. Сказка! В
Турции не поверил бы никто.
В ту же ночь, когда завязалась перестрелка с пограничниками, он,
Мурадов, покинул товарища. Нет, он не стрелял. Он решил так - надо
спрятаться, переждать, пока все уляжется, а потом явиться с повинной. Ведь
он не так виноват перед советской властью, как Нияз. Крови на нем нет.
Начальников своих обманывал - тоже хорошо. А главное, он раскроет важную
тайну, и это наверняка спасет ему жизнь. Нет, майору не скажет! Генералу!
Самому большому начальнику!
Он отсиживался в пещере. Голод выгнал его оттуда, привел к Арсену.
Арсен принял как друга, вечером угостил вином. Аллах запрещает пить, но было
уже темно. Аллах не видел! Очень приглянулась ему, Мурадову, дочь Арсена.
Вот бы такую жену! Она и прошение может написать и прочитать в книге, как
ухаживать за барашками, как избавлять их от клещей. Конечно, вино попутало.
Ханум слышала разговор, наверно. Она испугалась и убежала. А он, Мурадов,
вышел на улицу. Холодком подуло, он и сообразил, что зря затеял это. Не
пойдет за него ханум и неволить не полагается, мало ли что Арсен когда-то
проиграл ее по глупости. Но Мурадову вдруг стало страшно - а если ханум
поднимет тревогу? Тут застава близко...
И он не вернулся в саклю, а прямо, в чем был, отправился в Тбилиси, к
большому начальнику. Откладывать надолго все равно нельзя было.
- Почему нельзя? - спросил Ахметели.
- Нельзя, майор... Нельзя, - выдавил Мурадов. - Потом скажу.
Ахметели вынул из папки фотографию - одну из трех, найденных в мешке. И
портрет, вырезанный из газеты.
- Это Соммерсет Брайт, наш гость из-за границы, - сказал майор. -
Дорогой гость, посланец мира, как его называют. Он за то, чтобы не было
войны, понимаете? Для чего вам дали снимки?
Мурадов встрепенулся.
- Скажу, эффендим... Гражданин офицер, пусти к главному начальнику,
пусти! - Он сполз со стула и опустился было на колени, но Ахметели сделал
запрещающий жест. - Пусти, эффендим! Аллах благословит тебя! Если большой
начальник захочет, я буду жить. Жить!
Он принес свою тайну, чтобы купить за нее жизнь, остаться на земле
отцов.
- Хорошо, - сказал Ахметели. - Я доложу генералу. Еще вопрос: где ваш
третий спутник? Вас было трое, - не так ли? Вы, Нияз и Рифат Эрдоган, курд.
Так где же и когда вы расстались с Рифатом? Где искать его?
- Нигде, - ответил Мурадов. - Не надо искать. Здесь нет его следа.

17

Бирс продолжал чтение записок Дарси. С каждой страницей почерк
становился все более неровным, а изложение менее связанным.
"Проклятье! - писал Дарси. - Щупальца Москвы дотянулись и сюда.