"Владимир Николаевич Дружинин. Тропа Селим-хана " - читать интересную книгу автора

- За шоссе я боюсь, - сказал капитан. - Где же мы возьмем людей?
- Фарами, - произнес Нащокин. - Фарами освещать дорогу. Я дал указания
автотранспорту. Ездить взад и вперед, дать такую иллюминацию...
- Чтобы не сунулись?
- Солдатская хитрость. На Карпатах я испытал однажды. Нет, придумал не
я. Старшина у нас был... Чудо-старшина!
Сивцову стало легче с Нащокиным в эту ночь, в "газике", разрезающем
темноту. Легче и говорить и молчать вместе, размышляя об одном и том же.
На Кутаисское шоссе выехали до рассвета. Здесь полыхало зарево.
Проносились грузовики с кирпичом, личные легковушки, цистерны с молоком.
Шофер затормозил. Сивцов сошел и зажмурился: ударили огни самосвала,
вставшего у обочины. Позади замолк мотор трехтонки, с нее соскакивали
солдаты. Свет фар золотил их сапоги.
Весь остаток ночи Сивцов хлопотал на шоссе. Утром он взял десяток
бойцов и углубился в лес.
Зеленые ракеты удалялись. Очевидно, нарушителей загнали в угол,
образуемый двумя дорогами. А Тверских все не отвечает! Сивцов уже не ругал
его. Враг очень ловок, опытен, а для Игоря это первая стычка. Шагая по
известковой осыпи, раздвигая лапчатый сосняк, Сивцов видел перед собой Игоря
Тверских, видел под пулями врага. И как-то по-новому остро почувствовал
Сивцов, что этот долговязый юноша, немного нескладный, ершистый,
рассеянный - солдат его заставы, член его большой семьи, пусть не самый
видный, но все-таки близкий.
На бугре, над полем, полого спускающимся к ручью, сидел начальник
отряда Чулымов. Он слушал радиста, Весноватко-младшего, и делал пометки на
карте.
- Собаки след не берут, - мрачно сказал Чулымов. - Эх, нет твоей Гайки!
Тут и узнал Сивцов - Гайка ранена, лежит в комендатуре у фельдшера. А
наряд? Что с нарядом? Чулымов ответил не сразу; он задумчиво складывал
карту. Долгой была эта минута для Сивцова.
- Целы оба! - сказал полковник.
Сивцов засмеялся, кинул на землю фляжку. Захотелось вобрать в легкие
как можно больше воздуха. Он как будто сам избежал смертельной опасности.
Целы оба!
- Покури, - предложил Чулымов. - Куда бы тебя, капитан, бросить? - Он
прикрыл глаза ладонью. - Возьми-ка вон ту низину.
Сивцов посмотрел в низину, где шумел ручей, сбегая в овраг, теряясь в
камышах, обступивших маленькое голубое озерцо.
- Потом покурю. - Сивцов вскочил. - Кого сменить там? Мои солдаты
свеженькие.
Чулымов покачал головой.
- Некого. Никто не уйдет. Уставших сейчас нет.
Сивцов подошел к пограничникам. Они окружили ефрейтора, лежавшего на
плащ-палатке.
- Два дерева на косогоре, - услышал капитан. - Ну, точь-в-точь люди.
Туман вьется, а они вроде идут. Парфентьев кричит: "Стой, стрелять буду!"
- Что с вами? - спросил Сивцов ефрейтора.
- Растяжение связок, - отозвался тот сокрушенно. - Не повезло.
На пути к озеру встретили лейтенанта с группой. Голые по пояс, мокрые,
пограничники шли, стряхивая с сапог комья налипшей грязи. Рой оводов гудел