"Владимир Николаевич Дружинин. Державы Российской посол (Роман) " - читать интересную книгу автора

Среди лиц, окружавших гетмана, одно было томительно знакомо. Молодой
человек по-своему красив и выделяется из числа адъютантов Мазепы
изяществом и изысканными манерами. Говорит по-польски с большей свободой,
чем по-украински. Дерзко очерченный рот и назойливые глаза напоминают
фавна из мифологической сцены, жаждущего всех жизненных утех. Но нет же,
не на полотне художника встречал Броджио этого холеного панича! В Варшаве?
В Праге?
Крови он, несомненно, славянской, о чем заявляют его скулы - весьма
приметные, когда панич чем-нибудь недоволен...
- Казимеж Свентковский к услугам вашего преподобия, - представился он
иезуиту, непринужденно шаркнув ножкой.
И вдруг...
Года четыре назад это было. Князь Дульский с супругой приехал в
Варшаву из имения определить сына в иезуитскую коллегию, где Броджио
преподавал риторику. Он видел их мельком. О князе был немало наслышан
впоследствии. Дульский даже среди взбалмошных польских магнатов слыл
полусумасшедшим: у себя во дворце на Подолии он расставил вместо мебели
седла, деревянных лошадок, разостлал попоны. Непомерная страсть к лошадям
соединялась с набожностью - князь строил церкви, созывал на обед толпы
нищих, но давал им длинные ложки, что обязывало их кормить друг друга,
укрепляло любовь к ближнему.
Итак, княгиня Анна... Открытие несомненно важное, оно вкладывает в
руки власть. Улучив удобный момент, иезуит остановил адъютанта.
- Тысяча извинений, вельможный пан...
Не угодно ли ему взглянуть на произведение итальянского мастера?
Гетман возложил трудную задачу. Неловко, опрометчиво полагаться только на
собственный вкус.
На лице "фавна" изобразилось любопытство. Броджио слегка сжал упругий
локоть, повел адъютанта к картинам.
- Как поживает ваш сын? - произнес иезуит, плотно закрыв дверь. - Он
у нас недурно успевал в науках.
- Сын?
- Ваш сын, княгиня, - сказал Броджио сокрушенно и с укором.
Притворщица смешалась лишь на мгновение.
- Так вы из варшавской коллегии? Вот неожиданная встреча, досточтимый
аббат!
- О боже! - простонал иезуит. - Спаси заблудшую душу! Неужели вы не
отдаете себе отчета, княгиня, насколько безрассудно ваше поведение?
- Почему? - и плечи под щегольским, туго стянутым в талии кунтушом
чуть поднялись. - Мой муж два месяца назад умер. Я вправе распоряжаться
собой, дорогой аббат. Кого мне бояться?
- Гнева всевышнего, княгиня, - сказал Броджио не совсем уверенно.
Новость о смерти князя обескуражила его.
- Фу, перестаньте!
Дульская откровенно по-женски зажала ладонями уши. Элиас стоял,
ошеломленный метаморфозой. Куда делась выправка расторопного адъютанта?
Светская прелестница, покинувшая звонкий, топочущий, озорной маскарад,
чтобы перевести дух...
- Негодный! Не смотрите на меня, как сыч!
Потом голос стал суше, строже - княгиня вернулась в свою мужскую