"Ибрагим Л.Друян. Клятву сдержали (мемуары, про войну)" - читать интересную книгу автора

деревней, где находился врач, была Сосновка. Мария решила ехать туда.
В тот день я занимался приготовлением мази из березовых почек. И вот
вижу в окно: к домику, где располагалась аптека партизанского госпиталя,
подкатывают сани. В них - две симпатичные девушки. Одну из них я знал. Это
была москвичка Лина, партизанка, прибывшая к нам вместе с оперативной
группой. Она работала медсестрой и иногда заезжала ко мне. То попросит
несколько бинтов, то немного лекарств. Делился с ней, чем мог. Но вторую
девушку я видел впервые.
Вид у меня был не для приема гостей. Большой брезентовый фартук, лапти
вместо комнатных туфель. Как раз в аптеку в то время зашел "на огонек"
Даниил Абакумович Скляр. Заметив в окно девушек, он критически осмотрел
меня, насмешливо протянул:
- Э, доктор! К тебе гости, а ты... Надо принять гостей, как подобает
врачу.
Я побежал в сени переодеваться.
Мой выходной гардероб составляли потертый пиджак, манишка и даже
галстук "кис-кис". Все это подарили мне ребята после возвращения с
очередного задания. Распределяя в лагере отбитые у врага трофеи, они
почему-то решили, что именно доктору, больше никому другому, нужны в лесу
манишка и галстук "кис-кис".
Быстро переоделся, снова вернулся в комнату. Девушки были уже там.
Даниил Абакумович развлекал их "светским" разговором, который сводился к
тому, что вот, мол, вчера было холоднее, чем сегодня, а завтра, может быть,
даже оттепель наступит... Галантный кавалер из него явно не получался.
Когда я, при галстуке и в манишке, вошел в комнату, у девушек широко
раскрылись глаза. Потом Лина не выдержала, прыснула в ладонь, а вторая
смущенно опустила глаза. Черноглазая, курносая, розовощекая, мне она
показалась очень и очень красивой.
Поздоровался, представился незнакомке.
- Мария Вежновец, - скромно ответила она. - Медсестра.
Я помог девушкам снять верхнюю одежду, усадил их поближе к печке, стал
готовить чай. Даниил Абакумович тем временем осторожно поинтересовался, что
привело гостей к нам.
- Говори ты, - Лина подтолкнула локтем Марию.
Мария Вежновец стала рассказывать про своих раненых, про то, что у нее
уже кончились перевязочный материал и лекарства. А самолета все нет... И
вообще, необходимо, чтобы некоторых раненых срочно осмотрел врач.
Я дал немного бинтов и лекарств, пообещал завтра же быть в Альбинске.
Медсестры уехали, а я еще долго стоял у окна, провожая их взглядом.
- Ну, доктор, удивил... - Даниил Абакумович развел руками. - Кажется
мне, стрела Амура попала прямо в цель, а?
Я не ответил, а про себя подумал, что он, пожалуй, прав.
На следующий день, собираясь в Альбинск, поймал себя на мысли, что хочу
поскорее встретиться с Марией. И окончательно понял, что влюбился, влюбился
впервые в жизни... Вот так, в образе черноглазой курносой девушки,
партизанской медсестры, пришла ко мне моя судьба.
В Альбинск мы приехали вместе с Алексеем. Мария была рада нашему
приезду, сразу новела к раненым. Признаться, судя по ее вчерашнему рассказу,
я рассчитывал увидеть запущенных раненых, которые в ожидании самолета
изнервничались, извелись... Однако мне представилась совсем другая картина.