"Лев Савельевич Друскин. Спасенная книга (Воспоминания ленинградского поэта) " - читать интересную книгу автора

бесчисленные рыбы. А вот змея (или, может быть, много змей). Я прикладываю
палец к твердой преграде. Змея тычется головой, и по стеклу медленно стекает
струйка яда. Не знаю, что скажут змееведы, но убей меня Бог - так и было.
А за следующей дверью - не комната, а мостик. Пылает электрическое
солнце. И под ним, на песке, у ручейка, вповалку лежат крокодилы.
И, наконец, - уютный садик Лицензее. Какой-то пожилой господин, щурясь
от утреннего блеска, втолковывает мне, что в Америке теперь ночь.
Я не верю. Я вижу, что он шутит. А он смеется и угощает меня пирожными,
покрытыми крупной солью.
Эгон Бишоф - наш немецкий приятель - скажет потом:
- Насчет пирожных - правда. А вот Лицензее... Я хорошо знаю Берлин.
Такого названия нет.
Но фрау Кретке - старая немка - воскликнет:
- О, Лицензее! До войны зто был мой любимый садик! Так что к памяти
моей я и дальше могу относиться с доверием.
Остается добавить, что из заграничных аппаратов я быстро вырос, новых у
нас сделать не смогли, и я никогда больше не видел мир с высоты
человеческого роста.

МАМА-

Детство мамы я представляю по Шолом-Алейхему. Она родилась в местечке,
похожем на Касриловку. Черта оседлости, нищета, шагаловские козы.


20

Мама была любимицей. Ей всегда пихали лучший кусок. Рассердившись на
бабушку, она пригрозила:
- Вот убегу из дому и ничего не буду есть, кроме булки с маслом и с
вареньем.
Старшего брата она не застала в живых. Юноша с прекрасным лицом -
бродячий актер, как бы сошедший со страниц романа "Блуждающие звезды".
В отличие от мамы, папа был столичная штучка, уроженец и житель
большого города - Вильно. В семнадцатилетнюю провинциалку, приехавшую
учиться на фармацевта, он влюбился с первого взгляда, но ему пришлось
ухаживать шесть лет прежде, чем она дала согласие. Сейчас такого и не
бывает!
Я держу в руках белую карточку с тисненым узором. Буквы, выведенные с
наивной старательностью, извещают: "Дарья Ильинична Тумаркина и Савелий
Львович Друскин повенчаны".
В наши годы мамина родина, местечко "Мир", стало городом. Приехавший
оттуда человек сказал:
- Я очень любил вашу маму.
И смущенно добавил:
- Ведь она была такая красивая!
Да, мама была красавицей. Только я один этого не понимал. Дети, вообще,
мало чего замечают: мама и мама. Ну, конечно, добрая, хорошая. А что
красавица - это я теперь вижу, на фотографии.
Сидит, задумавшись, у окна моя мама, моя боль, мое воспоминание.