"Ион Пантелеевич Друцэ. Последний месяц осени (Молдавские повести) " - читать интересную книгу автора

вяжет кому-то рукавицы. Вместе с ней вышли к калитке встретить гостей старая
дворняжка, петух и сонная кошка. Стоят все у ее ног и не то дремлют, не то
ждут.
Это наша старая и добрая мать. Мы не знаем, сколько ей лет, да и сама
она этого толком не знает, потому что, как она говорит, ее годы - это ее
дети. Если спросить, кого она ждет, старушка растеряется. Она уже до того
заждалась нас всех, что и сама не знает, в какую минуту и кого именно ждет.
Но если ее спросить, откуда она знает, что мы приедем, она расскажет свои
сны, достанет колоду потрепанных карт и даже покажет то место, где стоял
петух, когда он пел свою песню.
А день уходит, деревня начинает расплываться в сумерках. По узенькому
переулку, в котором стоит наш домик, возвращаются с поля пастухи, следом за
ними плетутся овцы. Идут женщины, возвращаются с уборки сахарной свеклы.
Изредка проедет то машина, то телега. Старушка уже не вяжет - не видно
петель. Стоит и ждет. По ее расчетам, гости должны вот-вот нагрянуть, и
действительно: собака, виляя хвостом, побежала по переулку кому-то
навстречу, за ней и кошка. Засветилось улыбкой морщинистое лицо нашей
старушки. В глубине переулка замелькала знакомая ей с девичьих лет
остроконечная шапка. Правда, приближалась эта шапка не как обычно, а что-то
уж очень весело, по двум тропинкам сразу.
Как только наступает осень, наш старик начинает возвращаться по вечерам
выпивши. Не такой уж он охотник до вина, но осенью вина полно, любителей
выпить много, все ищут собутыльников, а отец, человек мягкий по натуре, дает
себя уговорить кому только не лень. Теперь для матери самое главное -
уложить его в постель. В своей бесконечной наивности она думает, что, кроме
нее, никто не видел отца выпившим, и спешит спасти еще раз его репутацию. Но
теперь это не так просто. К заборам уже прилипли любопытные соседки, потому
что водворение в дом подвыпившего мужика - увлекательнейшее зрелище в
молдавских селах.
Взволнованная, слабая, она норовит взять отца под руки, а тот не
дается, ломается. То подмигивает соседкам, то, уронив шапку, не хочет ее
надевать, а то даже пристукивает каблуками, припоминая какой-то танец.
- Погоди, погоди, дай покажу людям танец. Только один я помню его -
никто больше не покажет.
Но вот и железная кровать. Отец садится, глядит на плавающий перед ним
в густом тумане стол и отрицательно мотает головой. Ужинать он не
собирается. Стол на него не обижается, но расставленные на столе блюда
начинают передвигаться, всячески заманивая старика. Отец держит себя стойко,
на все ухищрения стола отрицательно качает головой. В конечном счете тарелка
со сливами, вывалившись из тумана, падает на пол и разбивается вдребезги.
Подняв черепок, изучив его внимательно, старик говорит укоризненно:
- А еще с цветочками была!
Вкрадчивый скрип пружин наводит на него сонливость. Рядом на кровати
заманчиво белеет огромная подушка, старик разминает ее, она его манит, да
ведь нельзя лечь, не разувшись, - баба взвоет. А с другой стороны, и ботинки
никак не снять: только он наклонится - начинает крутиться каруселью весь наш
старенький домик. Испытав все известные ему способы избавления от
собственной обуви, отец сердито кончит:
- Эй вы, черти! Ну кто быстрее разует? Тому конфета будет.
Это он нас зовет. Как только выпьет, забывает, что мы давно выросли и