"Сергей Другаль. Василиск ("Институт Реставрации Природы" #8)" - читать интересную книгу автора

- Что "у"? - могуче закричал Неотесанный Митяй. - Будет тебе "ууу"
после третьего кочета. И не вибрируй перепонками, тоже мне, пугало!
Дракон удалился. Нури понял это по наступившему в душе покою. Где-то
неподалеку слышались громкое сопение и дробный стук, словно скелет падал с
сухого дерева, но эти звуки после Драконова присутствия просто ласкали слух.
- Вы б шли, дядя Митя. А то как бы ваши рогоносцы не повредили друг
другу. Слышите, опять дуэль затеяли!
Леший сложил семена в карман передника, тяжело поднялся.
- И то... Пойду. Только не рогоносцы это, Ванюшка, сколько можно
говорить. Единорог, самый благородный зверь из живущих на земле!
- Бадейку-то заберите, второй кочет уже кричал.
- Сам знаю. Эх, не по специальности вы меня, чешите грудь, используете!
Ладно, пойду... А вы, Нури, видать, к нам надолго. Еще, выходит, свидимся.
- Что значит надолго? - спросил Нури, когда леший ушел.
- Э, сколько захотите, столько и пробудете. Вот вы тут о некорректности
методик говорили. Вы что, и в генетике специалист? Разбираетесь в
трансцендентных мутациях?
- Не сподобился, - хмуро буркнул Нури.
- Не сердитесь, просто я хочу сказать, что неизвестно еще - чьи методы
лучше. Вы там бьетесь над восстановлением исчезнувших реальных форм, а все
равно часто вынуждены удовлетворяться похожестью, внешним сходством. Так
ведь? Ибо если утерян генофонд, то воссоздать животное уже невозможно.
Природа-то миллионы лет тратила. А мы... За сотню лет уничтожили, а за
десяток восстановить хотим... - Иванушка склонился над котлом, заработал
веслом-мешалкой.
- Не узнаю я вас, Ваня, - задумчиво произнес Нури. - У нас тем вы вроде
совсем другой были и по-другому речь вели.
- Образ обязывает, сложившийся в детском сознании стереотип. Иванушка
как-никак... Хотя, с другой стороны, известен ведь и Иван-царевич. - Тут
речь Иванушки потеряла стройность. Словно спохватившись, он забормотал: - Не
вам судить, сами в эгоизьме погрязли, в самомнении... Нам, например, легче,
ибо не ведаем, что творим. Потому - люди мы простые. От этой, от сохи,
выходит.
- И Ромуальдыч от сохи?
Иванушка подождал, пока Нури отсмеется. - А что? Ромуальдыч, между
прочим, обеспечивал. Он и сейчас еще вполне может.
Раным-рано сидел Нури на крылечке избы, в которую его определили жить.
Крыльцо, еще влажное от росы, выходило прямо на улицу поселка. Нури уже
вымылся по пояс колодезной водой, на завтрак выпил малый ковшик драконьего
молока и вот сидел, прислушиваясь к новым ощущениям. Кровь бежала по венам,
и он чувствовал ее бег, мышцы просили дела, а мысли возникали четкие и
добрые. Еще когда Нури только досматривал предпробудный сои, неслышно
прибежала Марфа-умелица, прибралась в горнице, задала корм курам, что-то
мыла и чистила, и хлопотала, и так же неслышно исчезла, ушла по своим делам.
Редкие прохожие здоровались с Нури, говоря; "Утро доброе, воспитатель
Нури!" И Нури отвечал: "Воистину доброе".
Было слышно, как на заднем дворе Свинка-золотая щетинка рылась в
приготовленной для удобрения огорода навозной куче - конечно, в поисках
жемчужного зерна, что же еще можно там найти? На коньке соседний крыши
вездесущий Ворон, склонив набок голову, слушал песню скворца. Допев, скворец