"Сергей Другаль. Светлячковая поляна" - читать интересную книгу автора

взмахи, слившись воедино с аппаратом- птицей. И так при каждом
патрулировании, думал Нури. Энергии ему девать некуда... Откажи синтемышцы
махолета, Олле, наверное, смог бы лететь своими силами. Пес, в непривычном
глазу аппарате, лежал брюхом на мягкой подвеске, лапы его в браслетах
биоуправления свешивались наружу и непроизвольно шевелились. Нури улыбнулся,
вспомнив ту радостную суматоху, которую подняли его воспитанники из старшей
группы, когда он поставил задачу сделать махолет для пса. И ведь справились;
если он и помог, то самую чуточку. Гром - отличный пес, но воображение у
него нулевое, куда там птицей себя представить. Для Грома мир делится на
собак и прочих. К собакам, как установили ребята, сняв рабочую
энцефалограмму, относятся Олле, Иван, все ползунки и кое-кто из семилетних.
Нури тоже относится к собакам, спасибо, удостоился... Пришлось ребятам
перестраивать систему биоуправления, использовать, как они говорили,
догоняльный рефлекс. И вот летит. Рядом с хозяином.
Нури сильными взмахами поднялся выше, заложил, снижаясь, крутой вираж.
Просто так, от радости, от ощущения полета, оттого, что внизу был черный
лес, а вверху луна, а рядом друзья Олле и Гром. Хороший пес, умный пес.
Лесной массив, который они патрулировали, тянулся на сотни километров
вдоль побережья океана и в глубь материка. Иногда проплывали внизу
опустевшие поселки, мерцающие синевой фотоэлементов на плоских крышах.
Улицы, заметные днем, ночью с высоты почти не различались, скрытые
растительностью. А ведь всего несколько лет назад многие поселки лежали
далеко за пределами лесного массива.
Постепенно светлело, и очертились ломаные силуэты гор на востоке. Потом
Нури и Олле почти одновременно заметили оранжевый мигающий огонек на их фоне
и взяли курс на него, оставив справа островной массив запретного
заколдованного леса.
Сотрудники Института избегали пользоваться открытым огнем, и костер ночью
мог означать любую беду - болезнь, выход из строя системы жизнеобеспечения у
дровосека или волхва, поломку прибора связи...
Снизу доносились шумы пробуждающегося леса, малознакомые Нури, но
понятные Олле, наверное последнему на земле охотнику. Тихо двигалась лента
на указателе состояния растительности и почвы, и иногда вздрагивал писчик,
ломая прямизну линии: здесь очаг поражения грибком, а вот здесь невидимый
сверху ручей вынес откуда-то порцию вредной дряни. Завтра ленту изучат
биологи и примут меры: ликвидируют грибок, а ручей отсосут или временно
перекроют.
Поляна внизу горела изменчивым белым пламенем: призрачно светились цветы
на низком кустарнике, сгущались и с тихим звоном таяли клубящиеся облачка,
рассыпались тысячами огоньков.
- Светлячковая поляна, - шепотом сказал Нури. - Ты видел подобное?
- Однажды... - Олле не договорил: что-то просвистело в воздухе. - Извини,
но, по-моему, у меня пробита ладонь. Вернее, крыло. Взгляни, что там.
Он выправил кренящийся аппарат и перешел на планирующий полет, снижаясь
кругами. Пес держался рядом, как привязанный. Нури в коротком пике зашел
снизу и увидел: почти в середине крыла торчала оперенная стрела, и стекала
по ней подкрашенная глюкоза - голубая кровь синтетических мышц махолета.
Они приземлились в середине поляны, и пока Олле, поминутно потирая
саднящую ладонь - реакция на пробитое крыло, - высвобождал от браслетов пса,
Нури огляделся. На поляне было светло от мириадов роящихся светляков, и