"Владимир Дроздов. Спортсмен (авт.сб. "Над Миусом") (про войну)" - читать интересную книгу автора

демонстративно стрелять вверх? Хотя, в самомто деле, не на дуэль же вышел
капитан Бахтин-просто должен взять в плен врага.
Он почти наткнулся на немца. Теперь отчетливо видел: тому за сорок. Но
вот рук будущий пленный не поднимал! Правда, и попыток сопротивляться или
бежать - не делал... Вторично Бахтин провозгласил свое заклинание:
- Хэндехох!
Его все еще приковывал к себе парабеллум немца, торчащий концом
длинного дула из деревянной кобуры.
Однако краешком глаза Бахтин не без удовольствия отметил: от спрятанных
в балке машин уже бегут адъютант и шофер командующего - оба с автоматами.
Неожиданно вражеский пилот произнес очень чисто по-русски:
- Я спортсмен, а не бандит, на земле не воюю.
Бахтин изумился, но сказал как мог небрежнее:
- В таком случае - ваше оружие!
Тоном постарался замаскировать свое удивление - не хотел ни в чем
уступить врагу. Однако про себя растерянно подбирал объяснения:
перебежчик, предатель? Но тогда он скрывал бы свое знание языка, да и
держался бы поскромнее...
Еще и необычная пряжка на диковинной кобуре мешала сосредоточиться.
Леонид ее расстегивал одной левой-правой чуть не втыкал в грудь немцу свой
"ТТ".
А застежка, конечно, невыносимо долго не поддавалась.
И немец смотрел на капитана со скучающим видом. Кажется, даже едва
заметно усмехался? Правда, не шевелился. Но вовсе не выглядел
взволнованным, испуганным...
Наконец мудреный замок покорился, парабеллум лег в ладонь капитана. Все
же затянувшаяся возня с обезоруживанием, оторопь в мыслях, а теперь еще и
собственная нелепая поза - два пистолета в вытянутых руках - вызвали
приступ стеснения. Бахтин пролепетал:
- Пройдемте!
И тут же вспомнил: "Любимая формулировка милиционеров!"
А немец вдруг как-то весь подтянулся, пошел печатным шагом. Но, не
доходя пяти метров до командующего, резко остановился - Бахтин чуть не
налетел на него сзади, - четко приложил руку к шлему, громко выпалил:
- Господин генерал! Герцог впервые принужден сдаться в плен!
Ошеломленно капитан соображал: "Неужели захватил эмигранта-аристократа?"
А генералы не обратили внимания на хвастливый тон пленного, ничуть не
удивились его русской речи, его аристократическому титулу. Принялись
расспрашивать о тактике истребителей эскадры "Удет". И сиятельная особа
отвечала весьма обстоятельно, даже вроде - охотно!
Вопросы задавались обычные. Но в них, как казалось Бахтину, было еще
кое-что помимо чисто профессионального интереса. Вроде бы генералы давно
знают этого странного немца. Действительно, командующий вдруг спросил:
- Так сколько же теперь числится за вами самолетов?
Невольно Бахтин подумал: "Теперь! Значит, счет уже когда-то велся, был
известен нашим? Но откуда? Не за круглым же столом они встречались. Вот
разве в Испании?"
И было похоже, что пленный тоже прекрасно знает, кому отвечает. На
"интимный" вопрос командующего отрапортовал с победной усмешкой:
- Сто пятьдесят три, господин генерал!