"Владимир Дроздов. Ввод в строй (авт.сб. "Над Миусом")" - читать интересную книгу автора

отъездом Мити в летную школу отец еще неплохо себя чувствовал. И все-таки
три года разлуки нелегко ему дались. Теперь... Митя так и видит отца,
принимающего капли.
И Митя не подал рапорт по приезде в часть. Отложил до окончания
программы ввода в строй. Нужно посмотреть, как отец будет чувствовать себя
после этой поездки в Благовещенск, такой тяжелой и утомительной.
Митя много думал обо всем этом - и не вполне удачно выполнил учебный
пилотаж в зоне, впервые получил четверку. Решил сказать Виктору о своих
колебаниях с рапортом. А Виктор откликнулся неожиданно:
- Ну и правильно-нечего спешить. Старик твой, конечно, виду не покажет,
но за тебя станет сердцем болеть. Дождись его приезда, посмотри, как он,
тогда уж решай. Комэск сейчас никого в Москву не пускает - не положено. Но
я могу попросить комэска.
- Нет, не стоит. Отцу я письмо послал, указал наш адрес. Вернется-даст
телеграмму. А мне перед ребятами... не объяснять же каждому, зачем еду.
Подожду окончания программы.
- Ну, как знаешь.
И вот Мите остался последний полет по программе ввода в строй. Еще за
завтраком в столовой Виктор напомнил:
- На посадке сегодня повнимательней. Видишь - пороша. А тебе первому
взлетать, первому садиться. Не забудь: свежий снег скрадывает высоту,
затрудняет точное определение начала выравнивания, выдерживания.
Гляди, чтоб не подойти с углом...
Митя рассеянно слушал своего командира звена. Виделись ему следы тигра
по такой же пороше, девственнобелоснежной, и как возник на опушке тайги
перед совсем еще молодым отцом этот оранжевый факел с черными полосами
дыма... А был ли отец тогда старше теперешнего Мити? Да, наверно. Он ведь
к тому времени уже кончил университет и путейский институт, работал
начальником изыскательской партии. И сколько попутешествовал! Никогда Мите
не перегнать отца...
На предварительном старте, после опробования мотора, уже незадолго до
вылета техник Митиного "ишачка" вдруг спохватился, вспомнил:
- Ох, товарищ лейтенант! Забыл вчера отдать вам письмо!
Митя молча почти вырвал протянутый ему конверт.
Почерк незнакомый. Обратный адрес-их, домашний!
Ну, ясно: соседка по квартире... В груди екнуло - с отцом что-нибудь?
Но в конверте оказался другой. Опять незнакомый почерк. Штамп
Благовещенска?! Митя вскрыл второй конверт, вынул письмо...
"Митя! Я, инженер Дегтярев, сослуживец и друг Вашего отца, принужден
сообщить Вам, что в ночь на шестое ноября Федор Николаевич скончался
совершенно неожиданно для всех нас. Последнее время он чувствовал себя в
общем хорошо, и, казалось, ни о каком несчастье думать не приходилось.
Правда, он говорил, что ему тяжело ходить в шубе и не хватает воздуха, но
тем не менее продолжал работать в Управлении, а дома был, как всегда,
интереснейшим собеседником.
Днем нас с ним пригласил один из наших сослуживцев к себе, но Федор
Николаевич отказался из-за дальности расстояния и решил провести вечер у
своего старого знакомого еще по прокладке Транссибирской железной дороги,
осевшего с тех пор здесь, доктора В. А. Гейера. Там Федор Николаевич
пробыл до одиннадцати и вернулся, когда я уже был дома. Войдя в квартиру,