"Владимир Дроздов. Ввод в строй (авт.сб. "Над Миусом")" - читать интересную книгу автора

студентов - они собирались снимать пляски диких слонов. Это было время
увлечения фотографией, и отец не мог не пристать к экспедиции. Из Бомбея в
предгорья Гималаев... Скромные средства отца исчерпались, конечно, гораздо
раньше, чем были найдены танцующие слоны. И вскоре русский студент
очутился в Калькутте без копейки денег. Спасло знание языков - отца
приняли стюардом на пароход, идущий в Иокогаму.
Жалованья должно было хватить для возвращения в Россию, а виз тогда не
требовалось. И вот, разнося спиртные напитки, отец невольно обратил
внимание на странную пару. Всегда за одним и тем же столом в кают-компании
сидели пожилой господин в клетчатых брюках и более молодой в полосатых. По
этим "цветам национальных флагов" и по небольшому американскому акценту
отец заключил, что владелец полосатых брюкамериканец. Привлекало отца
упорство, с которым они старались решить сложную математическую задачу.
Попивая виски-соду, они спорили и никак не могли найти решение.
Каждый раз подходя к их столику, отец заглядывал через плечо то того,
то другого. Вдруг, где-то около Сингапура, его осенило. Он прошел в
буфетную и быстро-быстро набросал на листе бумаги решение. Вот снова
американец с англичанином подозвали стюарда, заказали что-то. Отец принес
им заказ и тут же положил рядом листок со своими расчетами.
- Это что такое? - спросил англичанин чопорным тоном.
Вероятно, вопрос не относился к существу написанного, скорее выражал
возмущение нарушением этикета.
Подумать только: стюард - прислуга - позволяет себе учить господ
пассажиров! Это же неприличие-шокинг!
Не дожидаясь ответа, англичанин встал и, показывая всем своим видом
крайнюю степень негодования, вышел из кают-компании. А тем временем
американец просматривал вычисления отца. И лицо его, сначала немного
озабоченное, внезапно просияло. Он улыбнулся, вскочил, похлопал отца по
плечу. Понятно, захотел узнать: каким образом, черт возьми?! И, услыхав,
что перед ним студент Петербургского института путей сообщения,
закончивший до того еще и математическое отделение университета,
американец пригласил стюарда к себе за столик-усадил отца на место
чопорного англичанина.
С увлечением они принялись решать еще какие-то задачи...
Буфетчик был поражен, когда, выглянув из своего помещения, увидел эту
идиллическую картину. Но американский инженер сделал широкий жест-заплатил
буфетчику за простой стюарда.
В течение всего пути от Сингапура до Иокогамы отец с американцем решали
задачи, разговаривали и так сдружились, что американец пригласил отца к
себе в гости. И во время своего первого кругосветного путешествия отец
заезжал к нему в Чикаго. А потом и американец побывал у отца в Петербурге.
Мите едва исполнилось десять лет, когда отец взялся учить его игре в
шахматы. Митя уже знал, что отцу посчастливилось играть с самим Чигориным!
Правда, победить выдающегося шахматиста отцу не удавалось, но все равно
Митя был преисполнен почтения. И ему очень хотелось научиться играть, как
отец. Митя тогда во всем готов был подражать отцу.
Сначала отец давал Мите фору ферзя и двух ладей, потом постепенно
сокращал ее, наконец совсем перестал давать вперед-даже легкую фигуру. Но
все еще неизменно продолжал выигрывать. Они вместе изучали теорию, отец
показывал Мите различные дебюты, учил законам эндшпиля.