"Начало социологии" - читать интересную книгу автора (Качанов Ю. Л.)

Глава 10. МАРКСИСТСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ "СОЦИАЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ"

Понятие "социальное отношение" возникло в лоне марксизма, который наше научное сообщество молчаливо похоронило вместе со своим партийным прошлым. Видимо стыдливая забывчивость мешает многим использовать топико-экономический подход и некоторые действительно плодотворные концепты из «советского» лексикона. В целях экспликации проблемы социальных отношений ниже мы попытаемся ре-конструировать наиболее существенные для нас положения "исторического материализма".

В трудах К. Маркса производство/воспроизводство социального мира ("общественное производство" как "общественный жизненный процесс", "производство людьми своей общественной жизни" [111]) неразрывно связано с производством/воспроизводством социальных отношений и их агентов. Предметный результат процесса общественного производства (сущие социального мира) рассматривался К. Марксом лишь как его "мимолетный момент" [112, с. 222]. Гораздо большее значение придавалось социальному отношению как производственному отношению [113, с. 447], раскрывающему характер и меру обусловленности практик агентов. Это отношение есть социальная форма производства/воспроизводства социального мира, посредством которой осуществляются как практики действующих, так и их развитие в качестве его агентов. Социальное отношение является условием настоящих и опредмеченным результатом прошлых практик (см.: [53, с. 534]), которые не могут реализоваться иначе, как в рамках и посредством определенной социальной формы (ср. [113, с. 23]). Именно самоманифестация социальных отношений, того, что К. Ясперс называл "аппаратом обеспечения существования", — не позволяет в XX веке философам наделять человека субстанциальными качествами, такими как «природа», «сущность», «дух» и т. п. [114].

Практики существуют через постоянное движение: движение между собственными определениями. Конкретные практики как события социальной реальности отличаются от конкретных практик как совокупности отдельных действий и коммуникаций тем, что со стороны формы они суть целостность, постоянно движущаяся в метаморфозах своих несовместимых и взаимоисключающих друг друга, но столь же общих и необходимых форм. Конкретные практики события социальной реальности — относятся к любым сущим социального мира как к своей внешней определенности и необходимому условию, но в то же время как к чуждому и преходящему своему бытийствованию. Отношение между практиками и сущими социального мира является значимым моментом процесса социальных отношений.

"Отношения личной зависимости (вначале совершенно первобытные) — таковы те первые формы общества, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на вещной зависимости, — такова вторая крупная форма, при которой впервые образуется система всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универсальных потенций. (…)…Патриархальный, как и античный строй (а также феодальный), приходит в упадок по мере развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости, в то время как современный общественный строй вырастает и развивается с ростом этих последних" [113, с. 100–101].

На первом из выделенных К. Марксом этапов истории существовала непосредственная связь между вещными и личными условиями процесса общественного производства и жизнедеятельности. При этом "для добывания жизненных средств индивид ставился в такие условия, чтобы целью его было не приобретение богатства, а самостоятельное обеспечение своего существования, воспроизводство себя как члена общины, воспроизводство себя как собственника земельного участка и, в качестве такового, как члена общины" [113, с. 467].

Социальные отношения этой эпохи были объективно обусловлены противоположностью между "неорганическими условиями человеческого существования и самим этим деятельным существованием" [113, с. 478]. Такое противопоставление условий и самого человеческого существования в равной мере характерно как для первобытной общины, так и для рабовладения и феодализма, в исторических границах которых производящий индивид, превращаясь в неорганическое условие производства, относится к представителям господствующего класса как "неорганическое и природное" условие их собственного существования [там же].

В период личной зависимости непосредственный производитель естественным образом «сращен» с условиями его труда в силу того, что общественное производство осуществлялось в качестве усвоения и переработки органических возможностей человека, но положенных в социальной форме. Принципом этой формы служила человеческая коллективность и жизнедеятельность, сфера самовоспроизводства человека. Особенность жизнедеятельности, ее естественные определения и составляли в период личной зависимости ее специфически социальную форму. Общинная организация строилась на естественных отношениях самовоспроизводства — "воспроизводства производителя" в его "первоначальной полноте" и в "объективных условиях его существования и вместе с ними" [113, с. 485, 105], - которые должны квалифицироваться как социальные.

Синкретичное единство всех сфер общественной жизни в период личной зависимости объясняется тем, что социальная форма жизнедеятельности только начала отделяться от самой жизнедеятельности, первоначальная социальность подчинила всю жизнедеятельность индивида коллективу.

На втором выделенном К. Марксом этапе человеческой истории, в эпоху вещной зависимости прежние отношения производящих индивидов к объективным условиям их труда снимаются:

"Эти объективные условия труда все еще имеются в наличии, но в иной форме, как свободный фонд, в котором все прежние политические и т. п. связи стерты, и они противостоят этим отдельным от них, лишенным собственности индивидам уже только в форме… прочно обособившихся стоимостей" [113, с. 494].

В Новое время предметная деятельность производящих индивидов расщепляется, предметность в труде более не является социальной характеристикой, и общественное производство в результате многократного опосредствования социальных взаимодействий перестает быть сферой производства человека, выступая сферой отчуждения общественного индивида от предмета и продукта его деятельности.

"Объективные условия труда, — пишет К. Маркс, — приобретают по отношению к живой рабочей силе субъективное существование…; с другой стороны, всего лишь субъективное существование рабочей силы по отношению к ее собственным условиям придает ей всего лишь безразличную объективную по отношению к этим условиям форму…" [113, с. 451].

Универсальная деятельность явным образом дифференцируется на социальную форму и собственно деятельность. Если в период личной зависимости субстратом социального отношения выступают"…антропологические характеристики конкретного индивида, включая «общительность», неспособность существовать иначе чем непосредственно-коллективным образом" [115], то в период вещной зависимости таким субстратом у К. Маркса является абстрактный труд как мера совокупного общественного богатства, как всеобщее, существующее в опосредствованиях и через опосредствования. Социальное отношение выступает для индивидов и "как вещная необходимость, и как чисто внешняя связь", выражающая их независимость, "для которой общественное бытие является хотя и необходимостью, но и не более чем средством, и, следовательно, самим индивидам представляется как нечто внешнее…" [112, с. 453]. В эпоху личной зависимости каждый индивид совпадал со своей общественной определенностью, а в эпоху вещной зависимости общественное и личное существенно разнятся, обособление личности проявляется как ее выпадение из всеобщего труда.

В период личной зависимости отношения к предметам, действия с ними сращены с отношениями индивидов друг к другу (см.: [113, с. 484–485]). Всеобщая вещная зависимость обусловлена превращением предметного содержания практик в систему социальных отношений: всеобщие зависимости, выражающие способ формирования любой возможной вещи, отделяются от субстрата, и субординация действий, составляющих цельный процесс образования вещи, приобретают статус отношения агентов в процессе общественного производства жизненных средств. В исходной синкретической, недифференцированной системе практик, выражающей в одинаковой степени и сущностные структуры вещей, вовлекаемых в производство жизненных средств, и отношения агентов в процессе этого производства, обособляется способ человеческих отношений, подчиняющий себе прежнюю основу в качестве своего условия: увеличение предметного содержания жизненных средств приводит к тому, что способы организации вещей на различных структурных уровнях из условий существования старого становятся самостоятельным системообразующим отношением, для-себя-бытием. Всеобщий способ формирования любой возможной вещи, независимо от какого-либо частного опыта, снимается в устойчивой форме деятельностного освоения каждого последующего предметного содержания, а данная фиксированная форма снимается во всеобщем способе взаимодействий "агент — агент" в процессе производства. Теперь принцип организации вещей выступает в роли принципа организации агентов.

В эпоху всеобщей вещной зависимости способ практического преобразования вещи, обособляясь от нее самой, превращается в способ организации субъекта производства и его отношения к объекту. Отношение агента к агенту, существовавшее в виде личной зависимости, превращается в несобственную основу нового отношения, в условие его существования. Структура предметного содержания, осваиваемая производством жизненных средств на данном этапе исторического развития, становится системой социальных отношений. В этих последних отношение агента к себе реализуется как отношение к условиям и предпосылкам, а также предмету его практик: отношение агента к предмету здесь впервые в истории опосредствуется через само себя, так как связи и взаимодействия универсума предметов трансформируются в его связи и взаимодействия с собой же. Возникновение субъекта как его собственное становление происходит в эпоху всеобщей вещной зависимости — в эпоху, достигающую всеобщего предметного содержания, ибо субъект может быть только универсальным, т. е. полагающим любой предмет объективно, способным воспроизвести и развить универсальность всей социальной предметности. Как отмечал М. Хайдеггер, "эпоха, которую мы называем Новым временем… определяется тем, что человек становится мерой и средоточием сущего. Человек есть мера для всего сущего, т. е., в понимании Нового времени, для всего опредмечивания и для всей представимости, лежащее в основе, subiectum" [32, с. 78].