"Евгений Дрозд. Все золото мира и весь его блеск (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

стреме, сжимая в потной ладони рукоять игрушечного револьвера, и созерцает
проплывающую мимо людскую реку. Он уже может более внимательно рассмотреть
наряды и драгоценности дам, их маски и прически, костюмы мужчин. Баядерки,
цыганки, средневековые владычицы и пастушки-простушки; рыцари, пажи,
оруженосцы, бедуины и сарацины; шафранные плащи, синие накидки,
бледно-лиловые шелка и лилейно-белые тоги с пурпурной каймой... Попадаются
и господа без масок, считающие, видать, карнавал делом простонародья. Они
идут неторопливо; приветствуя друг друга, снимают цилиндры и
раскланиваются; белые манишки, белые галстуки-бабочки, белые манжеты и
перчатки. Дорогие сюртуки и замшевые туфли. Трости и сигары.
Нихад мучительно гадает, что он будет делать и говорить, если
кому-нибудь из них придет в голову заглянуть в лавку. Из лавки доносится
какой-то невнятный шум. Там что-то сдвигают, что-то роняют или бросают на
пол. Но, к счастью, толпа отвлечена зрелищем, которое и Нихада захватывает
полностью, он даже забывает о своих обязанностях часового. По проспекту
Алгури к площади движется чудо нового века - автомобиль, один из первых в
городе. Нихад слышал про него, но никогда еще не видел. Он с восторгом
глядит на карету из красного и черного дерева, на блестящие спицы и
никелированные ручки. Взгляд отмечает, что кучер держит в руках вместо
вожжей какое-то колесо, перед ним что-то вроде жестяного сундука,
окрашенного красным, а дальше все внезапно и резко обрывается - ни
оглобель, ни постромков, ни лошадей. Но едет эта штука, сама едет. В
карете за полуопущенными шторками угадываются лица двух дам и какого-то
господина; несомненно, это семья миллионщика Рвезара, но на них, кажется,
никто не смотрит, толпа восторженно приветствует кучера... нет, как-то
по-другому его называют. На нем кожаная куртка, кожаные перчатки с
раструбами, кожаный шлем и огромные, закрывающие пол-лица очки. Он знает,
что он в центре внимания, но невозмутимо смотрит перед собой, не снисходя
до восторгов толпы...
Дверь лавки распахивается, наподдав Нихаду в спину так, что он чуть не
слетает с крыльца. Один из двух выскочивших на крыльцо тащит его за плечо
и шипит на ухо: "Быстро! За нами!"
Троица сбегает с крыльца, сворачивает за угол, пробегает какой-то аркой
в безлюдный дворик. Нихад еще успевает удивиться: "Оказывается, и тут есть
помойки!" - "Быстро, быстро", шипит Хэм Питч, срывая маску и балахон. Все
поспешно выворачивают наизнанку произведения его портняжного искусства,
снова надевают, и вот уже нет трех веселых паяцев, а есть три палача в
кроваво-красных длинных балахонах с капюшонами и в масках черного цвета.
"Быстро!" Они снова выбегают на проспект Алгури, и дальнейшее
вспоминается как сплошное мелькание домов и улиц. В какой-то момент троица
разделяется, и каждый спешит к условленному месту сам по себе. Потом Хэм
Питч долго ведет их кривыми переулками, среди мрачных закопченных домов с
облезлыми стенами, проводит через внутренние дворы, лабиринты служб и
сараев. По дороге он срывает свою маску и забирает маски парней и топит в
каком-то сортире, но накидки пока что не велит снимать.
И вот, наконец, они сидят на небольшом пятачке между сараями и
поленницами, используя толстые обрубки в качестве табуреток, и на земле
расстелена накидка Йоната.
"Ну, давай, - говорит Хэм Питч, - выкладывай, здесь нас никто не
застучит", и они, положив фальшивые револьверы на землю, начинают