"Темная лошадка" - читать интересную книгу автора (Хоуг Тэми)

3

Центр конного спорта Палм-Бич подобен маленькому суверенному государству со своим королевским двором и стражами у ворот. У передних ворот. Задние весь день открыты настежь, и от фермы Шона до них на машине пять минут. Все, кто жил по соседству, в дни соревнований регулярно сдавали своих лошадей напрокат, экономя на стоимости постоя – девяносто долларов за выходные в походном парусиновом стойле с девяноста девятью другими лошадьми. Охранник, делавший обходы по ночам, поздно вечером запирал ворота. Но сегодня ночью обхода еще не было.

Я проехала в ворота с украденным из Шонова «Мерседеса» желтым пропуском на стоянку на заднем стекле – так, на всякий случай. Встала в ряд машин вдоль забора, против последней из сорока парусиновых конюшен.

У меня был «БМВ-318» цвета морской волны, с откидным верхом, купленный на аукционе в полиции округа. В сильный дождь крыша иногда протекала, зато в салоне была одна интересная деталь, явно не предусмотренная автомобильным заводом в Баварии. Маленький ящичек с мягкой подстилкой, скрытый в панели передней левой двери, – размером как раз для пистолета либо для хорошей порции кокаина. Вылезая из автомобиля, я достала из тайника свой девятимиллиметровый «глок» и сунула за пояс джинсов под рубашку.

В дни соревнований на ипподроме людно и суматошно, как на улицах Калькутты. Тележки для гольфа и мини-скутеры снуют туда-сюда между конюшнями и беговым кругом, стремглав носятся чьи-то псы, теснятся фургоны и фуры с тяжелым оборудованием. Взрослые на лошадях и дети на пони, конюхи, прогуливающие своих подопечных с заплетенными в безупречные косы гривами, в двухсотдолларовых попонах разных цветов в зависимости от конезавода. Палатки, точно в лагерях беженцев, с переносными туалетами у входа; народ с ведрами у водоразборных колонок вдоль грунтовой дороги. На каждом мало-мальски пригодном клочке земли владельцы школят лошадей, тренеры орут на учеников, осыпают их наставлениями, поощрениями, оскорблениями… Над этой толпой каждые пять минут разносятся объявления по радио.

Ночью же все совсем иначе, как в другом мире. Тихо. Почти безлюдно. Дороги пусты, лишь изредка какой-нибудь конюх или тренер наведается в конюшню, проверить, как там, или оказать питомцу медицинскую помощь. Под покровом темноты может случиться всякое. Соперники становятся врагами, ревность оборачивается местью. Была у меня знакомая, которая для охраны своих коней нанимала полицейского – после того, как одному из ее лучших жокеев в ночь перед соревнованиями подбросили ЛСД и предлагали пятьдесят тысяч долларов из призового фонда за сотрудничество.

Когда я занималась наркотиками, то именно на этом ипподроме провела два-три удачных рейда. Здесь можно было найти любые снадобья для людей и животных – стимуляторы, транквилизаторы, – если только знать, кого и как спросить. Поскольку я была некогда частью этого мира, то вписалась легко. Я достаточно долго не появлялась здесь, чтобы никто меня не узнавал, но при этом знала, как себя вести и разговаривать. Вот только шуточка Шона в профессиональном журнале, скорее всего, напрочь разрушила мое инкогнито.

Я медленно шла от задворок к центру угодий. В палатках теплились огоньки, в ночном воздухе плыл мелодичный женский смех, ему вторил басовитый мужской хохоток. В конце прохода у палатки номер девятнадцать стояла какая-то пара. Тщательно подстриженные кусты возле угла палатки обрамляли освещенную табличку с единственным словом золотыми буквами на темно-зеленом фоне: ДЖЕЙД.

Я прошла мимо. Теперь, найдя стойла Джейда, я просто не знала, что делать дальше. Так далеко я не задумывала. Обогнула дальний угол палатки номер восемнадцать и вдоль задней стенки вернулась обратно, к проходу между восемнадцатой и девятнадцатой, где шел разговор.

– Ну, как она? – спросил мужской голос. С акцентом, то ли голландским, то ли фламандским.

Я затаила дыхание.

– Вроде в порядке, но все равно покажем ветеринару, – ответила женщина. – Пусть посмотрит как следует. После Звездного беспечность позволять себе нельзя.

Мужчина невесело усмехнулся:

– Люди уже все для себя решили. Чему хотят, тому и верят.

– И, как правило, самому плохому, – вздохнула женщина. – Сегодня звонила Джейн Леннокс. Подумывает, не взять ли для Парк-Лейн другого тренера. Еле ее отговорила.

– Я даже не сомневался. У тебя, Пэрис, дар убеждения.

– Это же Америка! Пока твоя вина не доказана, ты невиновен.

– Ты всегда невиновен, если богат, красив или обаятелен.

– Дон красив и обаятелен, а все уверены, что он виновен.

– И все равно у Джейда лошадей полна конюшня. Американцы… – презрительно процедил мужчина.

– Я тоже американка, – запальчиво отозвалась женщина. – Хочешь сказать, что я дура?

– Пэрис… – с притворным раскаянием вздохнул ее собеседник.

– «Глупые американцы» покупают у тебя лошадей и набивают тебе карманы! Мог бы нас побольше уважать. Или это только доказывает, насколько мы глупы?

– Пэрис… – еще умильнее повторил мужчина. – Не сердись на меня. Я не хочу, чтобы ты сердилась.

Из-за угла палатки выбежал крохотный терьер, принюхался, посмотрел на меня и задрал лапку, явно раздумывая, возвещать миру о моем присутствии или нет. Лапа опустилась, и песик завыл, точно автомобильная сигнализация. Я застыла как вкопанная.

– Майло! – позвала женщина. – Майло, ко мне!

Однако Майло не сдавал позиций, прыгал вверх-вниз, как заводная игрушка, и лаял при каждом прыжке.

Женщина обошла угол и в удивлении остановилась, увидев меня. Блондинка в темных бриджах и зеленой рубашке поло, с двумя золотыми цепочками на шее, очень хорошенькая. В следующее мгновение блеснула тысячеваттная рекламная улыбка, не значащая ничего, кроме сокращения лицевых мышц.

– Простите. Он думает, будто он ротвейлер, – сказала она, беря собачку на руки. – Вы кого-то ищете?

– Не знаю… Да, ищу одну девушку. Мне сказали, она работает у Дона Джейда. Эрин Сибрайт.

– Эрин? А зачем она вам?

– Мне, право, неловко, – замялась я. – Я слышала, что она хочет сменить работу, а мой друг как раз ищет конюха. Сами понимаете, каково это в разгар сезона.

– Еще бы! – театрально вздохнула блондинка, драматически закатив большие карие глаза. – Мы тоже ищем. Как ни печально, Эрин от нас уволилась.

– Да что вы? Когда?

– В воскресенье. Оставила нас у разбитого корыта. Видно, нашла что-то более интересное в Окале. Дон пытался ее отговорить, но, по его словам, она для себя уже все решила. Мне было очень жаль. Эрин мне нравилась, но вы ведь знаете, какие эти девочки вертушки.

– Угу. Странно вообще-то. Насколько я поняла, она не хотела уезжать из Уэллингтона. А адрес она оставила, чтобы ей выслали деньги?

– Дон рассчитался с нею перед отъездом. Кстати, я у него работаю помощником тренера. Пэрис Монтгомери. – По-прежнему прижимая к себе собачку, она протянула мне руку. Пожатие у нее оказалось крепкое. – А вы?..

– Элль Стивенс, – машинально назвала я свое кодовое имя из прошлой жизни. – Значит, в воскресенье уехала? Это до или после того, как Звездный погиб?

Улыбка на лице Пэрис погасла.

– Почему вы спрашиваете?

– Ну… увольняется недовольный работник, и в тот же день вы теряете лошадь…

– Звездный перекусил электропровод. Это был несчастный случай.

Я пожала плечами.

– Да я-то что? Люди болтают…

– Люди ни черта не знают!

Из темноты выступил мужчина. Лет пятидесяти с небольшим, высокий, элегантный, с серебряными висками, красиво оттеняющими густую черную шевелюру. Суровое лицо аристократа, розовая рубашка «Лакост», тщательно отглаженные бежевые брюки и черный шелковый жокейский галстук.

– У вас здесь все в порядке, леди?

– Абсолютно, – сказала я. – Просто ищу одного человека.

– Эрин, – пояснила Пэрис Монтгомери. – Мою помощницу. Ту, что уволилась.

Мужчина кисло поморщился.

– Ту девочку? Она же ни на что не годна. Зачем она вам?

– Неважно. – Я пожала плечами. – Все равно ее нет.

– Как зовут вашего друга? – спросила меня Пэрис. – Вдруг у меня для него кто-нибудь появится.

– Шон Авадон. «Авадонис-фарм».

Холодные голубые глаза мужчины вспыхнули.

– У него есть отличные лошади.

– Вы правы.

– Вы у него работаете? – поинтересовался он.

Наверно, с моей самопальной стрижкой, старыми джинсами и грубыми сапогами я не была похожа на человека, который служит в преуспевающей компании.

– Он мой старый друг. Я у него взяла коня напрокат. Хочу купить хорошую лошадь, но пока не нашла ничего подходящего.

Мой собеседник ухмыльнулся, как кот, поймавший мышь. Зубы у него были ослепительно белые.

– Могу помочь.

Торговец лошадьми. Третья древнейшая профессия. Предшественник всех торговцев автомобилями.

К палатке подъехал грузовик, и Пэрис Монтгомери заторопилась.

– Это доктор Риттер. Мне пора. – Она снова сверкнула широкой улыбкой и второй раз пожала мне руку, будто и не было того момента неловкости при упоминании о смерти Звездного. – Приятно было познакомиться, Элль. Удачи в ваших поисках.

– Спасибо.

Она спустила терьерчика на землю и под его звонкий лай скрылась за углом палатки.

Мужчина протянул мне руку:

– Томас Ван Зандт.

– Элль Стивенс.

– Очень приятно.

Руку мою он задержал чуть дольше, чем надо бы.

– Пойду-ка я, пожалуй, – сказала я, делая шаг назад. – Поздновато уже.

– Я довезу вас до машины, – предложил он. – Не годится красивой женщине ходить по ночам без провожатого. Никогда не знаешь, кто может попасться по дороге.

– Я-то как раз знаю, и очень хорошо, но все равно спасибо за заботу. Вот только садиться в машину к незнакомому мужчине женщине тоже не стоит.

Он рассмеялся и приложил руку к сердцу.

– Я джентльмен, Элль. У меня никаких дурных мыслей, и от вас мне ничего не нужно, кроме улыбки.

– Ну, почему же? Вы могли бы продать мне лошадь. И это влетело бы мне в копеечку.

– Но только самую лучшую, – заверил он. – Я найду вам именно то, что вам нужно, и за хорошую цену. Ваш друг Авадон любит хороших лошадей. Может, вы бы нас познакомили?

Ох, эти лошадники! Я кокетливо повела глазами и улыбнулась.

– А может, я просто хочу, чтобы вы довезли меня до моего автомобиля.

Он с довольным видом подвел меня к стоявшему за палаткой черному «Мерседесу» и галантно распахнул дверцу.

– Вас, наверно, любят клиенты, если на сезон вы арендуете такую машину, – заметила я.

Ван Зандт улыбнулся, как кот, добравшийся до сметаны и до канарейки сразу.

– Среди них попадаются весьма состоятельные. Один, например, одолжил мне на зиму эту машину.

– Боже, боже! Если б мой «бывший» сделал меня такой счастливой, возможно, я до сих пор говорила бы о нем в настоящем времени.

Ван Зандт рассмеялся.

– Вы где встали, мисс Элль?

– У задних ворот. Вы знаете ту девушку, Эрин? – спросила я по дороге. – Она правда плохо работала?

Он поджал губы.

– Халтурщица. К тому же постоянно флиртовала с клиентами. Из американок хороших конюхов не получается. Все они балованные и ленивые.

– Я американка!

Он пропустил это мимо ушей.

– Найдите хорошую полячку. Они выносливые, сильные и к тому же дешевые.

– А на ярмарке вакансий я такую найду? У меня сейчас русская. Считает себя царевной.

– Все русские высокомерны.

– А голландцы каковы?

Он подвел «Мерседес» туда, куда я показала, и поставил рядом с моим «бимером».

– Я из Бельгии. Бельгийцы очень обаятельны и умеют обращаться с дамами.

– То есть подлые обольстители, – уточнила я. – По-моему, дамам следует быть настороже.

– А вы крепкий орешек, Элль Стивенс, – усмехнулся Ван Зандт.

– Чтобы меня обаять, одной улыбки и акцента недостаточно. Вам придется побегать.

– Это вызов! – с нескрываемым восторгом воскликнул он.

Я выбралась из машины, не дожидаясь, пока он подойдет, чтобы открыть мне дверцу, и вытащила из кармана джинсов ключи.

– Спасибо, что подбросили.

– Вам спасибо, Элль Стивенс. Вы оживили мой вечер, который иначе был бы скучен.

– Только не говорите такого в присутствии мисс Монтгомери.

– Она в тоске, все горюет о погибшем мерине.

– Я тоже вряд ли прыгала бы от радости, потеряв лошадь, которая стоит таких денег.

– Это были не ее деньги.

– Может, она любила этого коня?

Ван Зандт пожал плечами:

– Всегда есть другие.

– Которыми, я уверена, вы с радостью снабдите скорбящего владельца за определенную цену.

– Разумеется. Почему нет? Это бизнес – и для меня, и для него.

– В излишней сентиментальности вас не обвинишь, – усмехнулась я.

В резком свете сторожевого прожектора было хорошо заметно, как на скулах Ван Зандта заходили желваки.

– Элль Стивенс, я тридцать лет в этом бизнесе, – раздраженно сказал он. – Сердце и у меня есть, но для профессионалов одни лошади всегда сменяются другими. Надо продолжать жить. Всем – и владельцам коней тоже. Страховая компания заплатит за погибшего коня, и владелец купит нового.

– Которого вы с радостью ему предложите?

– Конечно. У меня уже есть на примете один, в Бельгии: прекрасных кровей, и в остальном вдвое лучше того, прежнего.

– И за какой-нибудь миллион восемьсот он перейдет в руки везучего американца, а объезжать его будет Дон Джейд?

– Хорошие кони всегда стоят денег. Но им грош цена, если они не побеждают.

– А тем, кто не побеждает, остается поздно ночью случайно перекусить электропровода и поджариться заживо? – спросила я. – Будьте осторожны, Ван Зандт, не говорите такого кому попало. Вас может услышать какой-нибудь следователь от страховой компании и подумать что-нибудь не то.

Я почувствовала, как Ван Зандт напрягся. Таким, как я, мозгов не полагается. Я ведь всего лишь американка с кучей денег; жду, чтобы он обаял меня, уболтал и повез в Европу, покупать то, что он собирается мне продать.

– Никто не говорит, что этого коня убили, – тихим, сдавленным голосом возразил он.

– Но у Джейда репутация именно такая, верно ведь?

Ван Зандт шагнул ко мне. Я невольно отступила и прижалась спиной к дверце автомобиля. Вокруг не было ни души. За воротами ипподрома – ничего, кроме пустого, ровного поля. Я незаметно завела руку за спину и нащупала за поясом рукоятку пистолета.

– Вы – тот самый человек из страховой компании, Элль Стивенс?

– Я? Упаси боже. Я вообще не работаю, – рассмеялась я, произнеся слово «работаю» с таким пренебрежением, на какое способна была бы только моя мама. – История интересная, вот и все. Дон Джейд, Таинственный и Опасный! Вы же знаете нас, местных жителей. Хлебом не корми – дай скандал посмаковать. На данный момент самая большая в моей жизни забота – подыскать себе хорошую лошадь. А уж что там происходит в этой толпе на скачках – для меня сплетни, не более.

Он успокоился, решив, что я достаточно поглощена собою; вручил мне визитку и снова пустил в ход обаяние. Хочешь вертеть мужчиной – дави на жадность.

– Позвоните мне, Элль Стивенс. Я найду вам вашу лошадь.

Я попыталась улыбнуться, зная, что приподняться способен лишь один уголок губ.

– Смотрите, мистер Ван Зандт, я поймаю вас на слове!

– Буду очень рад. Ведь теперь мы друзья.

Ван Зандт нагнулся ко мне, поцеловал в правую щеку, затем в левую и снова в правую. Губы у него были холодные и сухие.

– Три раза, – пояснил он, снова само очарование. – По-голландски.

– Я запомню. Еще раз спасибо, что подвезли.

Я села за руль и выехала со стоянки. Задние ворота были уже заперты, пришлось развернуться, проехать в обратную сторону, мимо палатки номер девятнадцать. Ван Зандт ехал за мной. В будочке перед главными воротами сидел охранник. На столе у него стоял приемник, откуда грохотала музыка регги. Я помахала. Он махнул в ответ, ничего не спрашивая, поскольку в ворота въезжала огромная восемнадцатиколесная фура с лошадьми. А у меня, может, полная машина краденых седел! Или труп в багажнике. Да и сама я могу быть кем угодно и натворить что угодно. Интересно, кто тут заведует охраной?

У Пирсона я повернула направо. Ван Зандт тоже повернул направо. Я следила за ним в зеркало, гадая, поверил он, что я не следователь от страховой компании, или не поверил. К счастью, он, вероятно, не видел мою фотографию в «Сайдлайнз», иначе тут же сложил бы два и один. Впрочем, в этом отношении люди – странные создания; их намного легче одурачить, чем может показаться на первый взгляд. На женщину с фотографии я не похожа. У меня короткие волосы. Я назвалась не тем именем. Единственная реальная привязка – Шон. И все же слова «частный детектив» в любом случае возбудят подозрения. Остается лишь надеяться, что Шон прав и раздел о выездке интересен только специалистам.

Я снова повернула направо, к Южному берегу. Ван Зандт повернул налево. Я выключила фары, развернулась и поехала за ним мимо стадиона для игры в поло. Ван Зандт повернул к клубу «Игроки». Ужин с вином – часть работы торговца лошадьми, а карманы у моего нового лучшего друга, судя по всему, бездонные.

Ван Зандт продаст хозяйке Звездного бельгийского скакуна, рассчитывая на солидные барыши; хозяйка Звездного рассчитывает на солидную страховку за коня, у которого не было реального будущего. А Дон Джейд, который тренировал и выставлял Звездного и будет тренировать и выставлять следующую лошадь, стоит посередке, получая денежки от обеих сторон. Может, сейчас они все втроем сидят в «Игроках» и пьют за своевременную кончину Звездного.

А об Эрин Сибрайт не было известий с той самой ночи, когда его не стало…

В клуб я решила не заходить. Просто была пока не готова. Включила мотор, развернулась и отправилась домой.

Пожалуй, я все-таки становлюсь частным детективом.