"Сладостный обман" - читать интересную книгу автора (Фолкнер Колин)9Кэвин взял ее под руку, и она покорно пошла с ним к его дому. Эллен сознавала, что ей не следовало бы этого делать, тем более сейчас, когда она так напугана и беззащитна. В то же время почему-то именно эта беззащитность заставляла ее искать помощи у Кэвина, и ни у кого больше. Начал моросить мелкий дождь, дул холодный сентябрьский ветер. Они поднялись наверх, в квартиру Кэвина. Он распорядился растопить в большой комнате камин. Встретивший их мальчик-мавр немедленно исполнил приказание. – Все, иди. Сегодня ты мне больше не нужен, – сказал Кэвин, и темнокожий мальчик, поклонившись, ушел в свою комнату. Кэвин расстелил у камина толстый турецкий ковер и принес из спальни две подушки. Все это время Эллен, не шевелясь, сидела в высоком, обитом бархатом кресле, устремив отсутствующий взгляд на пламя. Она словно не замечала его действий. Опустившись на одно колено, Кэвин снял с нее туфли. Затем, подойдя к шкафчику, он достал из него бутылку красного вина и два бокала. Поставив их на ковер, он приблизился к Эллен и обнял ее. – Посиди рядом со мной, – тихо прошептал он. Его голос, мягкий и опьяняющий, словно шампанское, взволновал Эллен. – Кэвин, – произнесла она, вставая с кресла, – я не должна оставаться здесь. – Это были ее первые слова за те несколько часов, что прошли со времени их отъезда из дома Жермена. – Но ты хочешь остаться здесь, у меня? – спросил ее Кэвин. Они стояли рядом, взявшись за руки. Оба они уже понимали, что жизни их тесно переплетены. – Да, – тихо выдохнула Эллен. – Тогда оставайся у меня, – прошептал ее спаситель. Он нежно поцеловал ее в губы. Эллен ответила ему таким же поцелуем. Ей было холодно и страшно. И только этот человек мог сейчас согреть ее и успокоить, снять тот ужас, который столько лет преследовал ее и днем и ночью. Следующий поцелуй был долгим и страстным. Затем, отстранившись от Кэвина, Эллен посмотрела ему в глаза и, слабо улыбнувшись, ответила: – Хорошо, я останусь у тебя. Он подвел ее к ковру и, когда Эллен, подобрав под себя ноги, уселась на него, снова обнял ее. – А теперь, прошу тебя, расскажи мне, что произошло в доме Жермена. Что заставило тебя убежать оттуда? – Девушка продолжала молчать. Наполнив бокалы, он протянул один Эллен. – Твой побег как-то связан с твоими тайнами, в которые ты никак не решишься посвятить меня? Эллен приняла бокал, отпила немного вина и с благодарностью посмотрела на Кэвина. – Да, – кивнула она. – Но ведь ты же расскажешь мне о них? – улыбнулся он. Эллен перевела взгляд на камин, где трещали пожираемые пламенем поленья. Благодатное тепло обволакивало ее. Она перестала дрожать. Как неприятно было, что герцог Хант вновь появился в ее жизни в столь неподходящий момент. Он словно дьявол восстал из ада, чтобы погубить ее. Бессильная ярость охватила Эллен, из глаз ее потекли слезы. Она отпила еще один глоток из бокала. – Кэвин, я не могу тебе ничего рассказать, – обреченно ответила девушка, покачав головой. Она положила ладонь на его ногу и ощутила напряжение его мышц. Ее охватило чувство томительного ожидания. – Нет, не могу, – повторила она. – И, пожалуйста, давай прекратим этот разговор. Кэвин взял ее руку и стал покрывать нежными поцелуями. – Эллен, прости, но я не понимаю тебя, – сказал он, пожимая плечами. – И не поймешь, – ответила Эллен, немного помолчав. – Но только не нужно ничего понимать. Просто не спрашивай меня о том, о чем мне самой неприятно говорить. Веди себя так же, как Ричард, оставь меня наедине с моими тайнами. – Ты предлагаешь мне делить тебя с другим? – удивился Кэвин. – Эллен, да будь я трижды мерзавцем, я не пошел бы на это. – Как хочешь, – пожала плечами Эллен. – Но только я не уйду от него. Ни к тебе, ни к кому другому. Он обнял ее, привлекая к себе. – Ну, хорошо, – прошептал он. – Я согласен с твоими условиями, тем более что наше знакомство продлится лишь до весны. А потом я уеду… Может быть, так даже и лучше… Ведь ты освобождаешь меня от необходимости давать ненужные обещания. – Да, Кэвин, – она дотронулась до его губ кончиками пальцев. – Я не буду связывать тебя обещаниями и не буду настаивать, чтобы ты увез меня с собой в колонии. Нет, моя жизнь здесь, в Лондоне, рядом с Ричардом. А ты уедешь к своим индейцам и будешь продолжать выращивать свой табак, – она улыбнулась и приникла к его груди. – От тебя мне нужна только любовь, и пусть она будет короткой. Пусть, все равно я хочу ее. Я хочу любить и быть любимой. Эллен понимала, что слова ее означают одно – жажду отдать мужчине самое дорогое, что есть у женщины, то, что берется лишь раз. Но она не страшилась этого. И ее не пугало, что Кэвин вскоре уедет. Даже в том случае, если бы он уезжал завтра, она бы отдала ему свою любовь. Для Эллен важным было лишь одно – она отдавала этому человеку то, что не смогли отнять у нее ни муж, ни Хант. И если бы завтра ей было суждено идти на казнь, она бы все равно разделила с Кэвином любовь, а воспоминания о ней унесла бы вместе с собой в могилу. Она откинула голову и закрыла глаза. Кэвин привлек ее к себе и снова поцеловал, на этот раз с такой пылкостью, что все тело Эллен затрепетало. Он прикасался к ее лицу, гладил волосы. Затем руки его скользнули на ее спину и еще сильнее сжали ее в объятиях. Страх прошел, Эллен все сильнее охватывало возбуждение. Как ее ощущения здесь были не похожи на то, что она испытывала в постели с мужем-импотентом. Там, в Хаверинг-хаузе, были мука и издевательство, здесь же – наслаждение и предвкушение блаженства. – Эллен, Эллен, – шептал Кэвин. Ее податливость все сильнее возбуждала его. – С той первой минуты, когда я увидел тебя на сцене, я хотел обладать тобой. И ты знаешь, сейчас я чувствую себя неловко, я теряюсь. – Он рассмеялся и снова прильнул к ее полураскрытым губам, словно просящим поцелуя. – Кэвин, – простонала она, ощутив тепло его руки на груди. – Возьми меня, милый. Он прижался к ее груди и стал целовать ее. Необыкновенный восторг охватил Эллен, и она закрыла глаза. Когда Кэвин обнажил ее плечо, она приподнялась в ленивой истоме ему навстречу. – Расшнуруй мне корсет, – прошептала она. – Здесь стало жарко. Губы ее раскрылись в улыбке. И в этой улыбке было ожидание. Кэвин наклонился к Эллен и поцеловал ямочку на ее шее. Дрожащими пальцами он начал развязывать многочисленные тесемки на ее одеянии. Как только Кэвин распутал последний узелок, Эллен откинулась навзничь и с помощью Кэвина освободилась от платья, корсета и нижних юбок. Теперь она лежала перед ним почти нагая, лишь тонкая рубашка оставалась на ней. – Теперь ты, – произнесла Эллен весьма настойчиво, и ее рука пустилась в странствование по его груди и плечам. – Я хочу видеть твое тело и прикасаться к нему. Их глаза встретились, и Кэвин покорился. Сняв через голову рубаху, он отбросил ее к груде дамских нижних юбок, уже возвышающейся на полу. Но когда Кэвин приблизился к Эллен, она остановила его. – Штаны тоже… – Она смущенно, но требовательно смотрела на него. Кэвин не мог удержаться от улыбки, услышав подобную просьбу. Он торопливо начал развязывать тесемки своих штанов. Наконец-то справившись с ними, он предстал перед ее взором. Мерцающие угли в камине освещали его крепкое тело трепетным светом. Эллен пристально рассматривала обнаженного мужчину, не стыдясь своего любопытства. Кэвин был мощнее Ричарда. Другого примера для сравнения у нее не было. Плечи Кэвина загорели после долгого пребывания на море, грудь его бугрилась выпуклыми мышцами и была покрыта густой порослью темных волос. Плоский живот его пересекала густая полоска темной растительности. Щеки Эллен покраснели, когда взгляд ее уперся в вызывающе вздыбившуюся мужскую плоть, но не смотреть она не могла… да и не хотела. Как бы внезапно угадав смущение… и одновременно похотливое желание Эллен, Кэвин опустился на колени, провел ладонью по ее ноге, по изящной лодыжке, округлой коленке. Рука Кэвина поднималась все выше, и вот уже он гладил ее живот, груди, вдруг выдохнул восхищенно: – Как ты прекрасна! Эллен раскинула руки, и он упал в ее объятия, но стараясь не налегать на нее, а наоборот, напрягшись, выжидая, когда она сама прильнет к нему и нежное женское тело сольется с сильным мужским телом, как это предназначено природой… как меч входит в ножны, а верный ключ в замок. Они слились в любовном поцелуе, еще пока осторожном, но обещающем вскоре настоящую страсть. Они прерывали поцелуи лишь затем, чтобы набрать в легкие воздуха и вновь осыпать ласками друг друга. Пальцы Эллен пробегали по мужскому телу, заряжались его энергией. Ее сводили с ума сила, исходящая от мужчины, и его запах. Разум, казалось, совсем покинул ее бедную голову. Теперь центр ее энергии переместился вниз, в глубь ее естества, и там, в этой таинственной пропасти, возникла щемящая боль. Руки Кэвина гладили ее пылающую кожу, а на самом деле терзали ее, пока она не потеряла окончательно ощущение реальности всего происходящего с нею. Комната, мерцающий камин, белые потолки, стены – все растворилось, куда-то исчезло. Остался лишь Кэвин, его источающий жар рот и прикосновения его нетерпеливых рук. Его жаркий язык проник в ее рот и соединился с ее языком в страстном поцелуе. Она готова была закричать от восторга, но будто онемела. Прервавшись, Эллен прошептала на ухо Кэвину: – Я не знала, что поцелуи так приятны. Как много я потеряла, когда держала тебя на расстоянии так долго. В ответ Кэвин торжественно поцеловал ее в лобик… Затем Кэвин осторожно приподнял подол ее рубашки и открыл взгляду самое сокровенное, что есть у женщины. Тонкая легкая рубашка скоро лежала на горке уже снятых одежд. Эллен очень беспокоило то, что ее интимное общение с Кэвином оставит в ее душе неприятные воспоминания. Страх, который внушал ей Уолдрон, глубоко укоренился в ней. Но ритмичные движения Кэвина, который размеренно поднимался и опускался над нею, опершись на свои сильные руки, завораживали ее, заставляли забыть обо всем. Она не испытывала никаких других чувств, кроме наслаждения, с каждым мгновением возраставшего в ней. Ее груди подчинялись его прикосновениям, словно это он был их творцом. Они напрягались, твердели и жаждали все новой ласки. Когда Кэвин проник в самые глубины ее естества, он остановился, встретив на этом пути препятствие… Его изумлению не было границ. «Девственница! Как она могла сохранить девственность в этом городе, погрязшем в разврате?» Но ему было не до рассуждений. Встречные движения Эллен звали Кэвина продолжать начатое. И тогда логика, осторожность, словом, все, что препятствует инстинктам, покинуло его. Эллен царапала его кожу ногтями, извивалась под ним, жаждала его поцелуев, и он отвечал ей со всей своей страстью. – Кэвин… Кэвин… – шептала она, стремясь достигнуть чего-то, еще неведомого ей. Она была вся словно живое пламя, словно лава, извергнутая из кратера вулкана. И Кэвину ничего не оставалось, как ринуться в эту пропасть. Почувствовав, что Кэвин слился с нею, Эллен, издав крик – то ли боли, то ли восторга, – еще более настойчиво и ритмично стала совершать под ним соблазнительные телодвижения. Такой отчаянной девственницы, стремящейся скорее покончить со своим прежним состоянием, Кэвину встречать еще не приходилось. Его сила и желание иссякли, она тоже успокоилась. Он спрятал лицо в ее пышных разметавшихся волосах. Медленно, очень медленно они приходили в себя. Эллен вновь видела мир. В голове у нее крутились самые разнообразные мысли. Но тревога отступила перед непреодолимым желанием погрузить пальцы в шевелюру Кэвина, вдохнуть его сладостный запах, коснуться еще раз губами его запекшихся губ. Есть женщина, есть мужчина, и ничего больше не существует – никаких вещей, никаких правил, никаких других женщин и мужчин. Когда Кэвин обрел вновь способность говорить, он произнес изумленно: – Эллен… Ты была девственна?.. Она улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды. – Ну и что?! – Как… как это было возможно? Она ласково погладила пальчиками его подбородок. – Ты спрашиваешь, как? Все женщины рождаются девственницами, лорд Меррик. А мужчины их лишают этого дара природы, который им кажется почему-то столь драгоценным. Кэвин приподнялся, опершись на локоть, его зеленые глаза испытующе исследовали ее внешне спокойное лицо. – Черт побери, разговор не об этом. Я думал, что Ричард… – Тебе никто не мешал думать о нем что угодно. Мои отношения с Ричардом тебя не касаются. Их трудно объяснить… еще трудней понять. – Я бы сказал, что Ричард содержит тебя как любовницу, но прав на обладание твоим телом не предъявляет. – Кэвин выдержал паузу и, не дождавшись ответа, продолжал: – По-моему, других оъяснений по поводу этой жгучей тайны у тебя нет?.. Она устроила удобно свою головку на его руке и улыбнулась загадочно. – Нет, конечно. Он не удержался от еще одного поцелуя в ее припухшие от страстных ласк губки. – Ты должна была предупредить меня, что я имею дело с девственницей, Эллен! Я бы не поступил так… – А как? – Ее взгляд выражал величайшее недоумение. – Может быть, вы и благородный мужчина, но все-таки мужчина. Каким же дураком вы бы себя показали, если бы отказались от того, что я вам предложила. – Я не собирался отрицать, что жаждал овладеть тобою… Это была бы явная ложь. Кэвин после этих слов заключил в свои ладони, как в чашу, ее полные груди, ощутил их упругость и вес. Они были восхитительны, и кончики сосков вновь принялись дразнить его. Эллен смежила веки, наслаждаясь прикосновением его рук. – Поверь, Кэвин, мне было очень хорошо. Так хорошо, как я и не ожидала. Достаточно долгое время они провели, развалясь на роскошном турецком ковре возле сохраняющего еще свой жар камина. Эллен задремала. Она не почувствовала, что Кэвин вставал и вновь возвращался в ее объятия. Уже глухой ночью Кэвин пробудил ее ото сна. Его руки вновь принялись возбуждающе ласкать ее тело. Они еще раз познали друг друга и опять уснули. Солнце уже вовсю светило в окна, когда Эллен открыла глаза и увидела Кэвина, который удобно расположился на стуле и не сводил с нее пожирающего взгляда. Она лениво потянулась. – На что уставились, сударь? – спросила Эллен, приподнимаясь и прикрывая согнутой рукой вызывающе торчащие вперед груди. – На тебя. Она пригладила растрепанные волосы, потом поинтересовалась: – Почему? – Потому, что ты прекраснейшее создание. Потому, что в тебе есть тайна. И потому, что я не мыслю дальше жить без тебя. – Хватит об этом! Я не хочу больше выслушивать подобный вздор. Я ничего не жду и ничего от вас не хочу получить, кроме… Эллен вновь раскинулась на ковре. – Подойди ко мне… снова… – поманила она его. – И… если можно… помолчи. Он накинул на себя китайский шелковый халат с вышитыми на нем огнедышащими драконами. Она вскочила и сорвала с него халат. Кэвин произнес жестко: – Как бы ты ни искушала меня, любимая, но будет лучше, если я поскорее доставлю тебя обратно домой. Ричард, несомненно, беспокоится… Она в испуге прикрыла рот ладонью, глаза ее округлились. – О, Ричард! Я о нем совсем забыла… Я ведь обещала ему быть дома до полуночи… Кэвин собрал в кучу ее одежду и понес через смежные комнаты в соседнюю спальню. – К сожалению, служанки у меня нет, поэтому одеваться тебе придется самой. Следуя за ним, Эллен прикасалась пальцами к его мускулистой спине и ягодицам. Это ее явно возбуждало. – У вас, наверное, было множество подобных случаев. – Каких? – Что вы лишали девственности какую-либо из влюбленных в вас девиц. – А ты что, ревнуешь меня к ним? – К некоторым – может быть, потому что наш первый опыт в занятии любовью оставил вполне приятное впечатление. Кэвин смолчал. Он вытащил из шкафа свежее белье, облачился в него, потом надел штаны и рубашку. – Во всяком случае, я рада, что так случилось. Ведь познать это наслаждение было так необходимо для меня. Кэвин не очень-то верил в то, что у Эллен не было никакого опыта в общении с мужчинами, хотя какая-то сокровенная трогательная тайна была в том, что она оставалась девственницей до двадцати лет. Но он не стал ничего говорить, боясь обидеть ее. Ведь она подарила ему самое дорогое, что у нее было. – Одевайся, и я провожу тебя до дому. – Нет-нет, – она замотала головой. – Ни в коем случае. Если Ричард увидит тебя рядом со мной, он убьет тебя. Лучше найди поскорее извозчика. Кэвин торопливо оделся и вышел из комнаты. Когда он вернулся, Эллен была уже полностью одета. Она откинула вуаль, подошла к нему и нежно поцеловала. – Прощай, Кэвин, я ухожу, – сказала она и, выскользнув из объятий возлюбленного, сбежала по лестнице вниз. Ричард, одетый и тщательно причесанный, встретил Эллен в холле. Можно было подумать, что он все время простоял здесь, ожидая ее. Она подумала, что Ричард не ложился спать, и оказалась права – всю ночь он провел в гостиной за бутылкой бренди. Глаза его зло сверкнули, когда он увидел Эллен. – Полагаю, мне нет необходимости спрашивать тебя, где ты была? – дрожащим от негодования голосом произнес Ричард. Эллен прикрыла за собой дверь и спокойно ответила: – Прости, Ричард, мне нужно было послать тебе записку, но я не догадалась. Ричард смерил ее долгим презрительным взглядом, затем повернулся и прошел в гостиную, к столику со стоящим на нем завтраком. Он открыл чайник, и до Эллен донесся аромат горячего шоколада… Это был ее любимый напиток. «Он всю ночь ждал меня, – подумала Эллен. – И сейчас ждет. Он все знает, но не в силах ничему помешать». Эллен подошла к столику, села в кресло и взяла салфетку. Положив ее на колени, она потянулась к еще горячей свежей булочке. – Ричард, я не собиралась оставаться там на ночь, – тихо произнесла она. – Я не хотела делать тебе больно. Он взял булочку и щедро намазал ее маслом. – К чему все эти оправдания? – пожал он плечами. – Я знал, что рано или поздно это произойдет. Не с Мерриком, так с кем-нибудь другим. – Он откусил кусочек булочки и стал медленно жевать. – Просто я считал, что мне удастся удержать тебя возле себя подольше. Эллен наклонилась и нежно прикоснулась к руке Ричарда. – Но ты не потерял меня, – сказала она, ощущая тепло его сильной, заботливой руки. – Ты любишь его, – укоризненно произнес он. – Я люблю вас обоих, – ответила Эллен. – Невозможно любить двоих, Эллен, – сказал Ричард, пытаясь отнять руку. Она горько усмехнулась. – Не знаю, можно или нет, но я люблю вас обоих, – повторила она. – Какая разница, с кем я провела ночь, если я вернулась к тебе. Разве это не достаточное доказательство моей любви? Ричард вздохнул и взял нежную руку Эллен в свои большие ладони. – Мне очень жаль тебя, Эллен, дорогая. Не хотел бы я оказаться в таком незавидном положении. Она рассмеялась. – Не такое уж оно и плохое, – Эллен мягко улыбнулась и посмотрела на Ричарда. – Теперь обо мне заботятся двое мужчин… Это очень приятно, особенно после стольких лет унижений, которые мне пришлось испытать. – Эллен высвободила руку и, взяв кофейник, наполнила чашки горячим шоколадом. – Я не хочу расставаться с тобой, – продолжила она. – Такое поведение может показаться тебе эгоистичным, но только бросать тебя я не собираюсь. Кэвин пробудет здесь очень недолго, до весны, а затем он отплывет к себе в Америку. «И больше никогда не вернется сюда», – подумала Эллен. – Если хочешь, можешь отправляться с ним, – предложил Ричард, испытующе посмотрев на Эллен. – Нет, – ответила она, отпивая глоток шоколада. – Уезжать в колонии я не хочу. Я хочу оставаться здесь, в Лондоне. К тому же Кэвин не станет заботиться обо мне так, как это делаешь ты. Со мной он хочет только немного поразвлечься, он сам мне так сказал. – И ты не против побыть его игрушкой? – Губы Ричарда презрительно скривились. – Я была бы против при иных обстоятельствах. Но сейчас, в моем положении… Да, наверное, так будет всегда… Всю свою жизнь я буду прятаться, убеждать себя, что не знала ни Уолдрона, ни Ханта… Но они были, от прошлого никуда не денешься. Мои тайны навсегда останутся со мной. Невыносимо тяжелым грузом они лежат у меня на душе, и я никому, кроме тебя, не могу их доверить. Выходить замуж я не собираюсь, да никто и не согласится иметь жену со странным и таинственным прошлым. Кстати, вчера вечером оно дало о себе знать, – тихо сказала Эллен, опуская голову. – Каким образом? – встревожился Ричард. – Что произошло с тобой вчера вечером? Эллен почувствовала, что ее снова словно паутиной начинает опутывать страх. Немного помолчав, она заговорила, чувствуя, как дрожит ее голос: – Вчера я видела его. – Кого? Ханта? Эллен кивнула. Вид у нее был убитый. – Да. На званом ужине… – выдавила она из себя. – Его давал друг Кэвина. Все было прекрасно, но только до того момента, пока я не увидела его, – Эллен замолчала. – А он заметил тебя? – Нет, – уверенно ответила Эллен. – Было очень темно. Ты знаешь, я так испугалась, что едва не потеряла сознание. А потом я побежала. – Продолжая рассказ, она предпочла не волновать Ричарда и ни словом не обмолвилась о нападении и о схватке Кэвина с матросами. – Кэвин побежал за мной и отвез к себе. – А заодно и воспользовался твоей беспомощностью, – завершил рассказ Ричард. Эллен рассмеялась, взяла персик и, положив его на тарелочку, разрезала миниатюрным ножом. – Скорее это я воспользовалась своим положением, заставив его сделать со мной то, чего мне так давно хотелось. Ричард вскочил и отшвырнул ногой кресло. – Ну, хватит, – сказал он. – Эллен, нам следует уехать в мое поместье. Немедленно! – воскликнул он. – Нет, Ричард. Я уже говорила тебе, что я никуда не поеду. – Но он мог увидеть тебя! – Даже если это и так, он меня не узнал. А если и узнал, то что из того? – Она ткнула ножом кусочек персика и отправила его в рот. – Не станет же он убивать меня на глазах сотен гостей? И ты напрасно волнуешься, Ричард. До тех пор, пока список имен заговорщиков у меня, я в полной безопасности. – Твоя страсть к Меррику лишила тебя рассудка! – возмущенно воскликнул Ричард. – Ничего подобного, – возразила Эллен. – Мне кажется, что именно сейчас я действую в высшей степени разумно. Зачем ты встал? Садись, – она показала кончиком ножа на кресло. – Вспомни наш первый разговор, я же сказала тебе тогда, что, когда Хант вернется, я убегать не стану. С тех пор я не передумала. – И что же ты собираешься делать? – поинтересовался Ричард, опираясь на спинку кресла. – Как что? – удивилась Эллен. – Сначала я допью свой шоколад, потом оденусь и отправлюсь в театр. – Очень смешно, – угрюмо заметил Ричард. – Только не кривляйся, пожалуйста. Я спрашиваю тебя о Ханте. Учти, если он тебя увидит – то пойдет на все, что угодно, лишь бы убить тебя. Эллен пожала плечами. На сердце у нее было легко. В памяти всплывали сцены любви, пережитые ею с Кэвином. Она лукаво улыбнулась, затем лицо ее снова приняло серьезное выражение. – Я переборола свой страх, – уверенно заговорила Эллен. – Если он захочет битвы, то я готова к ней. – Полная дура! – выкрикнул Ричард и пошел к себе в спальню, с грохотом закрыв за собой дверь. За его спиной серебряным колокольчиком звенел нежный смех Эллен. |
|
|