"Артем Драбкин. Я дрался с Панцерваффе " - читать интересную книгу автора

дело замять, но я его еще несколько дней на пушке возил, поскольку ходить он
не мог.
Так вот среди ночи по колонне разнеслось: "Командир полка, командир
полка". Обернулся, справа за [61] деревьями вижу два всадника на лошадях.
Потом они куда-то исчезли. Дошли до привала. Дорога поворачивала над обрывом
влево, образуя сухой выступ, на котором мы поставили пушку. Я спросил, что
на ужин - перловая каша, а я ее и в мирное-то время не ел. "Все! - говорю. -
Ребята, я сплю". Бросил на землю плащ-палатку, лег и тут же уснул. Вдруг
слышу: "Встать, командир полка!" Я слышу, понимаю, что надо встать, но не
могу. У меня нет сил встать. Вдруг я слышу: "Я командир полка". Я говорю:
"Да пошел ты на...!" И с этими словами открыл глаза. Вижу - действительно
стоит ординарец командира полка и сам командир, который пытается откинуть
полу плащ-палатки, чтобы достать пистолет. Когда я это увидел, я потянулся и
взял автомат, лежавший рядом. Он все понял, повернулся, и они ускакали.
Ребята говорят: "Что ты наделал?" - "А что? Я же не знал, что это командир
полка, думал вы разыгрываете". Марш продолжился. Под утро мы остановились у
какой-то деревни. День выдался солнечным, мы развесили свое барахло
подсушиться. Среди дня появились два подтянутых сержанта: "Кто Ульянов?" -
"Я". - "Назови себя". - "Сержант Ульянов". - "Собирайся, пойдем". - "Что
брать?" - "А что хочешь, можешь ничего не брать" - "А куда пойдем?" - "В
штаб полка". Смотрю, лица у всех кислые. Я говорю: "Давайте, ребята, на
всякий случай попрощаемся".
Привели в штаб, начальник которого знал меня еще по Сталинграду. Он
меня спрашивает: "Ты чего здесь делаешь?" - "Вот привели". - "Так это ты
вчера начудил?" - "Ничего я не чудил. Обознался просто спросонья". - "Ладно.
Пойдем". Зашли во двор дома, посередине которого стоял стол, два стула [62]
и табуретка. На одном стуле висела гимнастерка и портупея, на другом сидел
сам командир полка в нижней рубашке, в подтяжках и начищенных сапогах,
попивая чай из стакана с подстаканником: "Товарищ подполковник, сержант
Ульянов по вашему приказанию прибыл". Он задает мне вопрос: "Это ты меня
вчера послал?" - Что я могу сказать? Ответил, что я. - "Я тебе орден вручил
такой красивый, а ты меня на х... посылаешь?!" - "Орден я заслужил, когда
вас в полку еще не было". Тогда он, обращаясь к начальнику штаба, говорит:
"Отведи его". Меня отвели в соседний двор, где таких, как я, собралось сто
четырнадцать человек. Кто-то сказал: "Мы штрафная рота". Суда не было,
документы и ордена не отбирали. После войны в архиве я нашел документ, в
котором мы были названы "добровольцами". Нам выдали гранаты, патроны и
сказали: "Пойдете на тот берег и захватите плацдарм. Как только высадитесь,
пойдут основные силы. На этом ваша задача будет выполнена". Поплыли ночью.
Обошлось без стрельбы. Высадились. А что там делать? Перед нами стена
правого берега, от которой до воды метров сорок. Вот и весь плацдарм. Немцы
сверху стали нас поливать огнем, и к вечеру, когда пришел приказ
возвращаться на левый берег, нас осталось не более десятка. Оставшихся в
живых отпустили по своим подразделениям. Полк спустился вниз по течению и
начал переправу. Подошли к Днепру вечером. На противоположном берегу были
видны церковь и колокольня. Комбат приказал мне открыть огонь по этой
церкви, решив, что там наверняка сидит наблюдатель. Пушку мы скатили к воде.
Я прекрасно понимал, что если я сделаю выстрел, то по мне сейчас же ударят
как минимум из пулеметов. Чтобы замаскировать орудие, я [64] приказал рубить
прибрежные кусты и втыкать срубленные ветви в песок вокруг пушки. Когда