"Дэвид Дрейк, Эрик Флинт. Окольный путь ("Велисарий" #1)" - читать интересную книгу автора

тебя когда-нибудь была сестра?
В словах жены тоже прозвучала горечь, но это была горечь прошлого:
- Нет. Не родная. Сестра в грехе, согласившаяся позаботиться о моем
мальчике, когда...
- Я сделал тебе предложение, - закончил фразу Велисарий. - Черт тебя
побери! - его тон резал как ножом.
Но он показался слабым отблеском лунного света по сравнению с яростью
в голосе монаха:
- Черт тебя побери!
Глаза мужа и жены мгновенно повернулись к Михаилу, словно зайцы к
когтям ястреба. И на самом деле македонец, сидевший на стуле, напоминал
сокола на ветке дерева.
Вначале в глазах Велисария промелькнуло удивление, в глазах его жены -
злость. Через мгновение они оба поняли свою ошибку. До них не сразу дошло,
на кого направлено проклятие.
Нечасто Велисарий отводил глаза первым, но взгляд монаха выдержать не
смог.
- По какому праву ты укоряешь свою жену, лицемер? По какому праву? -
потребовал ответа монах.
Велисарий молчал.
- Поистине люди отвратительны. И отвратителен священнослужитель,
продающий душу, если одновременно проклинает проститутку, торгующую телом,
- заговорил Михаил. - И отвратителен судья, берущий взятки, если он же
выносит приговор вору за украденное рванье.
Велисарий открыл рот. И закрыл его.
- Покайся, - приказал Михаил.
Велисарий молчал.
- Покайся! - опять приказал монах.
Увидев знакомую хитрую усмешку, появляющуюся на губах мужа, Антонина
вздохнула. Ее ручка протянулась к огромной ладони, подобно крошечному
котенку, приближающемуся к мастиффу. Секунду спустя его рука накрыла ее и
пожала. Очень нежно.
- Я начинаю понимать, почему они идут к нему в пустыню, подобно стаду,
- признался Велисарий.
Его голос слегка дрожал.
- Это нечто, не правда ли? - весело согласился епископ. - И ты
понимаешь, почему верхушка церкви желает, чтобы он там и оставался. И, как
я подозреваю, никто из судей в последнее время не возражал против его
затянувшейся ссылки.
Епископ посмотрел на македонца.
- Надеюсь, Михаил, твое замечание насчет священнослужителей не
относилось ни к кому из присутствующих?
Михаил презрительно фыркнул.
- Не надо со мной играть, - он взглянул на поношенную рясу епископа. -
Если ты после нашей последней встречи решил заняться симонией* [Симония -
продажа и покупка церковных должностей или духовного сана.], ты в ней не
очень преуспел. В одном я уверен: если самый знаменитый грек из всех
греческих теологов, Антоний Александрийский, когда-нибудь продаст душу
дьяволу, то все живое услышит вой Сатаны, понявшего, как его обманули.
Комнату наполнил смех. Когда он стих, епископ нежно посмотрел на