"Локхард Драко. Интересное завтра " - читать интересную книгу автора

***


В палате уже собрались все наши. Когда вошёл я, Женя отвернулась к
стене, Виталий улыбнулся, Антон скрестил руки на груди. Взглянув на часы, я
невольно выругался.
-Емеля, ты опоздал на сорок минут, - заметил профессор Капштейн, колдуя
над новой гипнопедической установкой. Сегодня ей предстояло первое
испытание.
-Меня задержали... - пробормотал я. Женя скептически подняла брови.
-Мужчина, с которым ты говорил в коридоре? - она всегда была холодной,
но сегодня её взгляд буквально замораживал воздух в палате. - Любопытно,
когда ему выписали пропуск?
Вздохнув, я прошёл к своему креслу и смахнул с него толстую кошку Дуню,
служившую чем-то вроде талисмана клиники. Женя и остальные ждали ответа.
-Мадам, этого мужчину зовут Марат Каракалов, - я уселся в кресло. -
Таким, как он, пропуска не нужны.
-Не совсем верно... - заметил Капштейн, продолжая настраивать
установку.
Виталий возразил:
-Емеля прав, профессор. С ними лучше не связываться.
-А как ты его отшил? - с интересом спросил Антон. Талантливый
электронщик, он был лет на двадцать моложе любого из нас и подсознательно
верил в собственную неопытность, поэтому старался казаться "своим в доску".
Иногда это раздражало.
-Пригласил понаблюдать за обследованием, - усмехнулся я. Антон
преувеличенно бодро рассмеялся и вернулся к прерванному занятию: заправке
лазерного принтера.
Чтобы отвлечься, я уселся перед своим компьютером и вызвал на дисплей
историю болезни нашего сегодняшнего пациента. Константин Владимирович
Редько. Пятьдесят два года, женат, двое взрослых детей. Мастер по ремонту
советских телевизоров и другой радиотехники, работает в маленькой частной
мастерской вместе с сыном. Место жительства - пригород Москвы, судимостей
нет, хронических заболеваний нет, отмеченных случаев помешательства среди
родственников нет. Экономическое положение - за чертой бедности. Владеет
автомобилем "Москвич 412" 1979 года выпуска. Состоит в коммунистической
партии.
Таких, как он, на просторах России - миллионы. Едва сводящие концы с
концами, люто ненавидящие "новые порядки", ветераны перестройки. Обычно их
называют обывателями, но я не люблю это слово. Есть в нём что-то
унизительное. Человек, любой - это гораздо больше, чем запись в анкете.
Тысячи, миллионы Константинов Редько медленно доживают свой век за
границами больших городов. В городах они обычно не выживают; естественный
отбор внутри вида Homo гораздо сильнее, чем в природе. Обычные люди влачат
обычную жизнь - и больше о них сказать нечего.
Но изредка с ними случаются вспышки, порождённые бесчеловечными
условиями в "новой России". Львиная доля таких людей гасит отчаяние и гнев в
водке, некоторые - в преступлениях. Константин Владимирович Редько не попал
в их число; он тихо и мирно сошёл с ума.