"Формула Бельмондо" - читать интересную книгу автора (Щеглов Дмитрий)

Глава 9 Повестка

А через день случилось совсем неприятная вещь. Когда я пришел к своему дружку, он мне показал повестку. Его вызывали в суд. Настроение у Данилы было хуже некуда. Даже аппетит пропал. Он целый день бродил по двору и строил одни предположения за другими.

– Ну, съели мы поросенка Борьку. Ну и что? На то он и поросенок, чтобы его есть, Пусть он элитный, пусть прогулочной породы. Но кто сказал, что съесть его это преступление? Я ведь не браконьер. Она сама мне сказала, что денег у нее сейчас нет, и я могу забрать в погашение долга Ваську и Борьку.

– Она тебе сказала только про страуса! – напомнил я Даниле.

Он согласился и снова стал строить линию защиты.

– Тогда в суде надо упирать на то, что она мне оказалась должна, и я не знал настоящую цену поросенка. А съел, потому что был голодный. Не посадят же меня за свинью. А вдруг она заявит, что я террорист и еще на страуса покушался, что чуть голову ему не отрубил? Вон и следы на шее у Васьки остались. И суд тогда присудит мне выплату компенсации. И буду я до скончания века гробиться на соседку.

Да, аргументов для защиты у Данилы было маловато. Тогда я подсказал ему, что у него в руках есть серьезный компромат на Капель. Записка, что она выбросила в урну. Эта записка подтвердит, что у нее есть неучтенные доходы, были у нее деньги, но она не пожелала рассчитаться с Данилой, и поэтому ему пришлось съесть поросенка.

– Тащи записку! – приказал я дружку. Он принес, и мы вновь перечитали ее.

– Это твоя единственная защита! Видишь, Гусь рекомендует ей не платить тебе. Вот и скажешь на суде, потому и съел, что был голоден. А если бы она заплатила, то и поросенок был бы жив. Сама виновата. Спровоцировала тебя. И еще скажи, что ты не людоед, а как все обычные люди – свиноед. А если хочешь, то пойдем проконсультируемся у Сан Саныча. Он нам не откажет.

– Не пойду! – наотрез отказался Данила. – Позавчера я им доказывал, что это была моя идея порезать их диван, а сегодня попрошу у них помощи. Никогда!

Я не мог понять своего дружка.

– Что они тебе плохого сделали? Всегда привечают, за стол сажают! Ты у них в доме желанный гость. Зайдем спросим, может, что подскажут.

– Ага! Скажут диван порезал, поросенка съел, страусу голову хотел отрубить. Не стоит Макс. Они люди хорошие, но зачем их грузить чужими проблемами. Поросенка они все равно не оживят. Нечего ходить к ним.

На том мы и порешили. Приближался тот день, когда Даниле надо было идти на суд. Бросить своего дружка в такой день я не мог и поэтому появился у него на два часа раньше. Суд был назначен на десять часов, а я пришел в восемь. Данила покормил борова и репетировал свою речь на суде.

– Слушай Макс! Как звучит?.. Это я обращаюсь к судье. Он предлагает мне говорить правду и только правду, а я ему отвечаю: ваша честь, что б мне на кол сесть. Я привык резать правду-матку, меня не купишь и за пятихатку.

Я поморщился и посоветовал ему разговаривать на суде нормальным человеческим языком, а не скоморшничать.

– Люди там серьезные, а ты хочешь балаган устроить.

И только тут мне пришла в голову блестящая идея, как отбиться от иска Фаины Капель. Я даже подпрыгнул на месте.

– Чудак! А зачем ты ей сказал, что съел поросенка. Надо было сказать, что он убежал. Нет его. А на нет, и суда нет. Не ел ты его! Ты так на суде и говори. А я подтвержу, что он сбежал. Мы его искали и не нашли.

– А она скажет, что раньше другое говорил.

– Мали что она скажет! Еще неизвестно кому суд поверит.

У Данилы поднялось настроение. Мы вышли из дома. Он шел и твердил всю дорогу:

– Ваша честь, что б мне на кол сесть. Не ел я порося, вот и правда вся.

Пол десятого мы подошли к зданию суда. И тут я на всякий случай спросил Данилу, а взял ли он записку выброшенную Бандершей, свой козырь? Мой дружок побледнел.

– Под скатертью осталась!

Как же мы бежали обратно, а затем снова в суд. Марафонцы нам бы позавидовали. Но вовремя успели. На второй этаж влетели запыхавшись. Секретарь, миловидная девушка собирала последние повестки. Данила протянул ей свою, и хотел проскользнуть в зал заседаний.

– Я вот он, не подумайте, я не скрываюсь.

Секретарь взяла у него повестку и вежливо спросила?

– Вы кто?

– Я подсудимый. Кащеев Данила.

Девушка улыбнулась.

– Вы Данила всего лишь свидетель, и придется вам ждать в коридоре, пока вас судья не вызовет.

– А кого же тогда судят?

– Пока никого не судят, пока только иск к Фаине Капель, к Серафиме Карловне предъявлен фирмой «Талант-ракрутка».

– Значит я только свидетель? – бестолково хлопал глазами Данила. – Чего же тогда я три последние ночи совсем не спал?

Я разозлился на него.

– Говорил же тебе пойдем к Сан Санычу проконсультируемся. А ты не хотел. Сиди теперь жди. А я пойду, послушаю.

В зал суда меня я свободно вошел. Меня никто не остановил. Народу было мало. Вот я узнал Капель. Вот Гусыня Вера Петровна и рядом с нею два мужчины. Один из них должен быть тем самым Гусем Григорием Богдановичем, что писал записку. Еще несколько незнакомых мне лиц сидело впереди меня.

Вошла судья в черной мантии и громко объявила:

– Стать суд идет.

Все встали, в том числе и я.

– Прошу всех сесть!

Сели. В суде мне никогда не приходилось раньше бывать, поэтому я внимательно разглядывал окружающую обстановку. У судьи не было под рукой молоточка. Я удивился. Как она без молоточка будет судить? Непорядок. Вот что такое провинциальный суд. Нет ни адвокатов, ни милиционера с автоматом. Капель не за решеткой. Пока я оглядывался по сторонам, судья зачитывала дело. Их, оказывается, было два. Два встречных иска: один от Фаины Капель к фирме «Талант-раскрутка», второй – к самой Капель от фирмы «Талант-Раскрутка». Судья долго читала иски. За сложными формулировками я кое-как ухватил суть претензий.

Вот как я их понял. Оказывается, мы правильно в свое время предположили, что эта фирма взялась раскручивать соседку Данилы. Взялась да не раскрутила. А пока, суть да дело, несостоявшаяся, но многообещающая певичка, Данилина соседка Фаина Капель, в миру Серафима Карловна взяла в фирме «Талант-Раскрутка» беспроцентную ссуду и до сих пор ее не погасила. А на полученную ссуду построила себе дом.

И чего судиться, удивился я. Ну, взяла ссуду, ну, нет у нее сейчас денег, ну, погасит, когда будут.

Смешнее был встречный иск от Капель, к фирме «Талант-раскрутка». В этом иске она утверждала, что фирма на нее неправильно насчитывает проценты.

Мне стало совсем смешно. О каких процентах может идти речь, какие проценты на нее может насчитывать фирма, если она взяла беспроцентную ссуду? Никакие проценты не может фирма насчитывать.

Оба дела мне казалось, не стоили и выеденного яйца. Если бы у судьи был молоток, она должна была бы сейчас встать и сказать: ссуда беспроцентная, платить ничего Капель не надо, потом хлопнуть молотком по столу и закрыть оба иска. И гуляйте господа. А она сейчас, чтобы оправдать свою зарплату разведет канитель. Прав я оказался. Судья попросила пройти к трибуне Гуся Григорий Богдановича.

– Ваша честь! – начал он, – я работаю в фирме «Талант-Раскрутка» вот уже десять лет финансовым директором. Разных мы встречали людей, и талантливых и бездарей, люди приходили, уходили, мы их выдвигали на Олимп. Мы и Фаину Капель должны были раскрутить, только раскрутила она нас, а не мы ее.

– Вы можете толком пояснить свои слова, что означает «она вас раскрутила»? – перебила истца судья.

– Могу! – твердо заявил Гусь. – Она, Капель, была в хороших отношениях с нашим бывшим генеральным директором, он ее зачислил в штат, а потом выдал ей беспроцентную ссуду. А гарантом по ссуде, директор предложил выступить мне. Я был еще новый человек на фирме, и подписал эту гарантию. По этой гарантии если не платит Фаина Капель, то есть Серафима, то ссуду должен погашать гарант. Ваша честь, гарант – это я. Пока был старый директор, все шло хорошо, но когда сменилось руководство, встал вопрос о гашении ссуды. И я оказался крайним. Был вынужден взять в банке кредит. Поэтому я прошу наложить арест ее имущество.

– Ишь, еще чего захотел. – взвилась с места Фаина. – Не надо было начислять на меня такие проценты.

– Ответчица сядьте! – перебила Бандершу судья, – Я вам еще дам время для выступления. Продолжайте господин Гусь.

– Так вот! Я ответственно заявляю, что деньги у Серафимы Карловны, у артистки Фаины Капель есть. Она роскошествует. Разъезжает на Тойоте, поросенка элитного завела за две тысячи долларов, в смокинг его одевает, бабочку ему на шею подвязывает и прогуливается по улицам с ним. Она думает, что тем самым создаст себе экстравагантный образ, и публика повалит на ее концерты. И не только поросенка за две тысячи долларов купила, но еще и страуса из Австралии привезла. Гости у нее на страусе катаются. И это вместо того чтобы внести хоть рубль в погашение долга. Ваша честь я прошу пригласить свидетеля Кащеева Данилу, пусть он подтвердит правдивость моих показаний.

– Я не поняла, что он должен подтвердить? – спросила судья.

Гусь пояснил:

– Что она роскошествует. Содержит слуг. Вместо сокольничих, у нее по новой моде страусовод персональный и свиновод.

Судья объявила:

– Вызывается свидетель Кащеев Данила.

Заспанный дружок вошел в зал и сразу прошел к кафедре. Судья его предупредила об ответственности за ложные показания, и сказала, что он должен говорить только правду.

– Вы должны сказать: правду и только чистую правду! – поправил судью Данила. В зале засмеялись. Затем судья попросила рассказать о взаимоотношениях свидетеля и ответчицы, то есть Данилы и Капель, и остановиться конкретно на поросенке и страусе.

Концовка вопроса прозвучала так:

– Есть свидетель у ответчицы Бандерши в собственности элитный поросенок и австралийский страус? Ухаживали ли вы за ними? Пожалуй, начнем с поросенка.

– Ваша честь! Как бы это вам сказать! – начал юлить мой дружок. – Во-первых, разберем слово ухаживать? Что вы под ним подразумеваете? Этот вопрос не прост, а тонок, хоть за ним и стоит поросенок. С наскоку его нельзя решать.

Мне показалось, что Данила испугался. А в зале улыбнулись! Судья повторила вопрос:

– Есть у ответчицы в собственности элитный прогулочный поросенок?

– Нет!

С места вскочила Гусыня:

– Как нет, когда ты при свидетелях мне говорил, что она спит с ним в одной кровати.

В зале стало совсем весело.

– Кто спит с поросенком? Я сплю с поросенком? – вскочила возмущенная Фаина Капель. – Этот паршивец обо мне такие слухи распространяет? Пусть близко теперь не подходит к моему дому.

Данила понял, что его показания завели его куда-то не туда. Второй вопрос был про страуса.

– Страус в собственности есть! – подтвердил Данила.

Судья осталась удовлетворена его ответом, и не стала больше задавать ему вопросы. Он сел со мною рядом. Я шепнул приятелю, что у Капель хотят отобрать дом за долги. Данила долго соображал, а потом сказал:

– Но тогда и страуса Ваську заберут как ее собственность, а она мне его сама отдала. Васька мне принадлежит, а не этому лапчатому Гусю? Макс, держим сторону Капель. Эх, чего ты мне раньше не сказал, что у нее отбирают дом! Я Ваську не отдам!

Мой дружок вскочил с места.

– Ваша честь, у меня дополнение есть!

Не дожидаясь пока его пригласят за кафедру, он сам встал за нее. Судья поморщилась, но согласилась выслушать Данилу.

– Суд вас слушает!

И тут Данила развернулся во всю силу своего красноречия.

– Ваша честь, когда я сказал, что в собственности у Фаины есть страус, то я вам не то сказал. Нет у нее не только поросенка Борьки, но и страуса Васьки. Она сама мне их за долги отдала.

С места снова вскочила Гусыня.

– А я что говорила, был у нее поросенок, спала она вместе с ним, иначе, откуда мальчишка знает их клички?

Судья осадила Гусыню и задала конкретный вопрос Даниле:

– Сначала вы сказали, что у ответчицы не было поросенка, теперь говорите, то он был, и она вам отдала его за долги. Так был ли он, и если был, где он теперь?

– Ваша честь, очень хотелось есть! – понурив голову, сказал Данила. В зале послышался смех.

– Садись, благодарю! – закончила допрос судья. Этот второстепенный вопрос с поросенком и страусом ее похоже совсем не интересовал, и Данилу она вызвала лишь по настоянию Гусыни. Но не так считал мой дружок. Как он мне потом объяснял, в суде ему хотелось закрепить свои права на страуса Ваську. А то еще отделается Капель от него одним съеденным поросенком. Он заявил:

– Ваша честь, боюсь вам надоесть, но страуса Ваську прошу не включать в конфискуемое имущество. Прошу мои слова записать в протокол суда.

– А ты его не съешь? – решила пошутить судья.

– Ваша честь, что б мне за вас в тюрьму сесть, за одну только мысль его съесть!

Нажил дурак на ровном месте себе врага. Судья его посадила и предупредила, что еще одно подобное выступление или реплика, и она прикажет вывести его из зала суда.

– Все я понял. Я молчу! Больше вам не огорчу! – бодро заявил Данила. Его распирала радость. Он склонился мне на ухо и сказал, что надо бы у судьи потребовать копию протокола, где записано о том, что Васька теперь его собственность.

– На это должно быть решение суда, особый документ! – попробовал я ему втолковать простую истину.

– А протокол, разве не документ?

– Нет!

– А о чем тогда здесь толкуют?

– Ну не о страусе же твоем? – я начал уже злиться.

– Так он, Васька мой или не мой? Ничего не пойму. – не унимался Данила. – надо судью спросить! В протокол же записали, я собственными глазами видел.

– Тебя сейчас выгонят!

Судья громко объявила, что делает нам последнее предупреждение. Мы замолчали и даже стали вслушиваться в показания других свидетелей. Все они были со стороны фирмы «Талант-Раскрутка». Сколько бесценных сведений мы почерпнули из их выступлений. Оказывается Фаина Капель и такая, и сякая, и мазанная перемазанная, и пробы на ней негде ставить, не только фирму «Талант-Раскрутка» раскрутила на деньги, но даже бедного мальчишку Данилу Кащеева и его бабку заставила на себя бесплатно работать, и имя сценическое ей надо сметить. Пусть выступает как Бандерша, а не как Фаина Капель. Предлагалось наложить арест на ее недвижимое имущество и направить его на погашение долгов.

Фаине Капель надо было чем-то отвечать. Когда сторона истца, Гусь исчерпал все доводы, слово предоставили Капель. Мы перестали вертеть головами. Мне показалось, что у нее нет, и не может быть весомых аргументов в собственную защиту. Интересно, что она скажет? Это не с Данилой препираться и кормить его «завтраками». Здесь суд, аргументы должны быть весомые. А не то кранты.

– Ваша честь! – стала за кафедру Капель! – если послушать представителей фирмы «Талант-Раскрутка» то меня нужно прямо сейчас взять и повесить на первом же попавшемся суку. А на самом деле? А на самом деле перед вами сидят настоящие ловчилы, которые делают на нас бедных артистах бешеные деньги. Но им и этого мало. Они готовы вырвать у тебя из горла последнюю кость. Ни перед чем не останавливаются, сплетни собирают, ничто их не пугает, они готовы даже несмышленых привлечь на свою сторону. – в нашу с Данилой сторону последовал красноречивый жест.

– А нельзя ли поконкретнее, от общих фраз перейти к фактам? – с места выкрикнул Гусь.

– Хорошо! – осадила его Бандерша, – с вас и начнем. Вы на фирме не последний человек, хотя прикидываетесь таким обиженным, таким бедным. Да, я взяла беспроцентную ссуду три миллиона рублей. Но спросите меня, куда она пошла? Вы думаете на строительство моего дома, как уверяет этот Гусь? Ничего подобного. Она должна была пойти на мою раскрутку. Я взяла ссуду и тут же отдала ее генеральному директору и вот этому Гусю. А объяснили это так, отдаю им, чтобы не сбежала. Они посадили меня на крючок. А дом свой я строила на свои собственные деньги. И вот, приходит время гасить беспроцентную ссуду, а он, вот этот Гусь заявляет мне, что на беспроцентную ссуду, мне начислили проценты. Мало того, что ничего не сделали, никуда не продвинули, но еще и проценты начислили. Ваша честь, я артистка! Я ничего не понимаю в бухгалтерии. Откуда думаю проценты? Что это такое?

– Это твоя материальна выгода за пользование беспроцентной ссудой, – с места выкрикнул Гусь. – Она по сложной формуле рассчитывается.

– По формуле Бил Мондо! – подсказал Данила. В зале снова засмеялись.

А Фаина Капель не обращая внимание на веселье в зале продолжала:

– У меня много поклонников аудиторов и налоговых инспекторов. Посмотрели они расчет составленный, сами понимаете, каким Гусем и говорят, он неправильный. Не имел он права начислять тридцать пять процентов. Если ты строишь дом, то с тебя налог тринадцать процентов. Сказала я об этом Гусю, а он наглец смеется, говорит, правильно, ты на ссуду не строишь, твоя ссуда ушла на клипы, на твои диски, на твою рекламу, поэтому с тебя тридцать пять процентов. Вот, я и подумала, с какой стати мне лишнее платить, если я строю дом. Есть закон о защите потребителей, есть, в конце концов налоговое законодательство, есть совесть человеческая, но ничего из вышеперечисленного не ведомо моим оппонентам.

Они говорят, что раскручивают меня! Пусть расскажут конкретно, что ими сделано. Я с утра до вечера вынуждена петь по ресторанам и казино. Где обещанные концертные площадки, где телевидение? Одни посулы, завтра, да завтра.

На скамейке где сидела кампания Гусей, прошло быстрое совещание. Затем сам Гусь бросил в зал реплику.

– Мы тебе уважаемая Серафима Карловна, начислили не тридцать пять процентов налога, а тринадцать. Мы все правильно сделали, и зря вы встречный иск подавали. Вы на нас откровенно клевещете.

Фаина Капель вознесла руки к небу.

– О..о, если бы я могла сейчас показать суду записку с вашим расчетом и подписью. В ней, уверяю высокий суд, было указано тридцать пять процентов налога. И вы еще о том же самом мне по телефону сказали. А присутствовал при моем разговоре с вами по телефону мой сосед Кащей Данила. Вон он сидит сейчас в зале. Пусть подтвердит. Мне нечего больше сказать суду. А страуса пусть за долги забирает.

Я видел, как Гусыня обернулась к Даниле и едва заметно покачала головой, что означало, ничего не подтверждай.

Фаина Капель села на место. А судья и не думала поднимать с места Данилу. Она сказала, что ей все ясно, и она удаляется для принятия решения. Не на того она напала. Данила рванулся на кафедру потрясая запиской. Он закричал:

– Сейчас! Один момент, вот он, тот документ! Ваша честь, позвольте ясность внесть!

Судья недовольно на него посмотрела, затем сказала:

– В ходе судебного заседания открылись новые, неизвестные ранее для суда обстоятельства, поэтому продолжим наше заседание. Прошу свидетель Кащеев Данила.

Мой дружок зачастил:

– Да открылись новые обстоятельства. Я прошу второй раз внести в протокол страуса Ваську. Вот! У меня есть тот самый документ, из-за которого разгорелся весь этот сыр-бор. За подписью Гуся Григория Богдановича. Его выбросила Фаина, то есть Серафима, а я его подобрал. Мы сначала с друзьями думали, что эта формула Бил Мондо, по которой она станет знаменитой, а теперь я понял, что перед нами сидит одна шайка-лейка, что моя соседка Капель, что этот Григорий Богданович Гусь. Они выгоду не поделили. И теперь кусают друг друга. Каждый думал, что другой станет за него пахать. А пока пашу только я. А они еще медведя не убили, а уже шкуру начали кроить. Твоя выгода, моя выгода.

Ваша честь, позвольте записку прочесть!

– Разрешаю!

Данила стал с выражением читать.

Когда закончил чтение, он вежливо спросил судью, не надо ли прокомментировать текст записки?

– Ваша честь, я могу ясность внесть. «Ув», это…

– Спасибо, не надо, ты можешь сесть! – поблагодарила его судья. – Ясность внесет господин Гусь.

Со слов Гуся я понял этот расчет, эту формулу Бельмондо таким образом:

Его пояснения никого особо не заинтересовали, только мне были как бальзам на душу. Я вспомнил винегрет из формулы Бельмондо, километры пути и тонны колбасы.

Судья постановила приобщить записку к делу и удалилась для вынесения решения. Минут через двадцать она вошла в зал судебных заседаний.

– Встать, суд идет! Оглашается постановление!

Долго она читала постановление суда. Фаина Капель выиграла свой иск. Сумму выгоды ей снизили с тридцати пяти процентов до тринадцати. С Капель все было понятно. А вот фирме «Талант-Раскрутка» дали от ворот поворот.

Судья объяснила свое решение.

Фирма сначала должна взыскать ссуду с гаранта, с Гуся, а не кидаться сразу с топором на артистку.

Фирма не выполнила свои обязательства, а требует их выполнения от другой стороны.

В фирме работают некомпетентные люди, которые не могут рассчитать элементарную выгоду. Приглашенные свидетели не вызывают доверия.

– Это про тебя! Толкнул я локтем Данилу.

– Понятно решение? – спросила судья. Я думал, что кампания Гусей будет сидеть с кислыми лицами, а они оживленно переговаривались и даже смеялись. Как их могло устроить такое решение суда, мне было непонятно. Когда судья закрыла папку в зале неожиданно раздался возмущенный голос Данилы.

– Ваша честь, у меня вопрос есть! А про страуса Ваську почему нет ни одного слова в решении? Всем сестрам роздали по серьгам, а меня забыли? Я что, лаптем щи хлебаю? Где моя охранная грамота. Дайте мне бумажку, что страус Васька мой.

Судья рассмеялась.

– Достаточно того, что артистка Фаина Капель свое решение в суде огласила. Мы свидетели.

Каким гордым, вы бы только видели, выходил Данила на улицу. Он даже посочувствовал мне.

– А мне наша формула, про Бил Мондо все равно больше нравится. – заявил он и, расслабленно потянувшись добавил, – эх, зря на страусе я не приехал в суд! Представляешь, какой фурор был бы?

– Представляю!