"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 2" - читать интересную книгу автора

Сопровождаемый лаем караульных псов, я вышел к зоне. Увидел застиранный
розовый флаг над чердачным окошком казармы. Покосившийся фанерный гриб и
дневального с кинжалом на ремне. Незнакомого солдата у колодца. Чистые
дрова, сложенные штабелем под навесом. И вдруг ощутил, как стосковался по
этой мужской тяжелой жизни. По этой жизни с куревом и бранью. С гармошками,
тулупами, автоматами, фотографиями, заржавленными бритвенными лезвиями и
дешевым одеколоном...
Я зашел к старшине. Отдал ему продовольственный аттестат. Затем
направился в сушилку.
Там, вокруг помоста, заваленного ржавыми дисками от штанги, сидели
бойцы и чистили картофель.
Вопросов мне не задавали. Только писарь Богословский усмехнулся и
говорит:
- А мы тебя навечно в списки части занесли...
Как я затем узнал, из штаба части присылали военного дознавателя. Он
прочитал лекцию:

"Вырождение буржуазного искусства".

Потом ему задали вопрос: "Как там наш амбал?"
Лектор ответил:
- Следствие на единственно верном пути, товарищи...
Купцова я увидел в зоне. Это случилось перед разводом конвойных бригад.
Он подошел и, не улыбаясь, спросил:
- Как здоровье, начальник?
- Ничего, - говорю, - а ты по-прежнему в отказе?
- Пока закон кормит.
- Значит, не работаешь?
- Воздерживаюсь.
- И не будешь?
Мимо нас под грохот сигнального рельса шли заключенные. Они шли
группами и поодиночке - к воротам. Бугры ловили по зоне отказчиков. Купцов
же стоял на виду...
- Не будешь работать?
- Нихт, - сказал он, - зеленый прокурор идет - весна! Под каждым
деревом - хаза.
- Думаешь бежать?
- Ага, трусцой. Говорят, полезно.
- Учти, в лесу я исполню тебя без предупреждения.
- Заметано, - ответил Купцов и подмигнул.
Я схватил его за борт телогрейки.
- Послушай, ты - один! Воровского закона не существует. Ты один...
- Точно, - усмехнулся Купцов, - солист. Выступаю без хора.
- Ну и сдохнешь. Ты один против всех. А значит, не прав...
Купцов произнес медленно, внятно и строго:
- Один всегда прав...
И вдруг я понял, что рад этому зеку, который хотел меня убить. Что я
постоянно думал о нем. Что жить не могу без Купцова.
Это было так неожиданно, глупо, противно... Я решил все обдумать, чтобы
не кривить душой.