"Карамба, или Козья морда" - читать интересную книгу автора (Щеглов Дмитрий)

Глава 11

Мы думали, берег реки за городом будет пустынным. Как бы не так. В безбрежных просторах океана, часто на одни и те же затонувшие сокровища, можно встретить несколько групп искателей приключений. А тут в небольшой речке, на отрезке длиной в пять километров затоплено столько сокровищ, и платиновые гантели Гориллы, и золотая цепь с крестом «нового русского». Сразу за пригорком, посредине реки мы увидели катер вчерашнего, нетерпеливого знакомца.

– Глянь, не торопится больше никуда, – съязвил ехидный Данила, – а вчера как козел, гонки с препятствиями устраивал… Цепь ищет, свою, поганую, а не знает, что здесь в реке платиновые гантели, в сто раз дороже его барахла, миллион с лихвой стоят.

Мы медленно подошли к катеру и остановились напротив. Силы были неравные, чтобы начинать скандал из-за вчерашней камеры. Она лежала на корме. В шезлонге, на палубе загорала длинноногая девица в бикини, а «новый русский» опустив лицо с маской в воду, невдалеке исследовал речное дно.

– Рыбку на уху ловим? – вежливо побеспокоил девицу Данила.

Та пренебрежительно бросила в воду шкурку от съеденного банана, чуть не угодив ею в торчащую из воды трубку своего знакомого. Устав от дикой природы, она согласна была поговорить даже с Данилой:

– Обещал по средиземному морю покатать, а тут в лесах уже вторую неделю торчим, – в голосе вставшей и потянувшейся как кошка девицы послышалось раздражительные нотки.

– На чем по средиземному морю, на этом катере? – Данила сделал круглые глаза и как застоявшийся конь заржал.

– Ага. Скоро туда поплывем, – похвасталась девица.

– Он у тебя наверно «новый русский»? – вкрадчивым голосом спросил Данила.

– «Новый», – обеспокоено подтвердила девица, не понимая, куда клонит мой приятель.

– Тогда все понятно, – снисходительно посмеиваясь, махнул рукой Данила.

– Что понятно, – в голосе девицы чувствовалась обида.

– Понятно, что вместо Средиземного моря он привезет тебя в Каспийское, – Данила аж взбрыкнул на месте расхохотавшись.

– Как?

– А так! Из этой речки вы попадете в Клязьму, из Клязьмы в Оку, Из Оки в Волгу. А Волга насколько я помню, впадает в Каспийское море, это только у «новых русских» она впадает в Средиземное море.

Я поддержал смехом своего приятеля. Девица в ярости запустила шлепанцем в своего капитана. Тот даже голову не поднял из воды.

– Ох, и угораздило меня связаться с этим придурком, давно бы уже отдыхала на Багамах, управляющий банком предлагал.

За нашей спиной раздался стук клапанов старенького двигателя. Сзади остановилась подержанная «копейка». Из машины вылезала святая троица: Хват, Горилла и Фитиль. Девица, увидев особей мужского пола, близких ей по возрасту, приняла самую эффектную позу, на которую только была способна. Топ моделью, конечно, она не была, но отборочный конкурс видно было, проходила. В рекламных клипах этот сюжет называется, «потягивания кошечки в послеобеденное время». Хват как старый лис, даже ухом не повел, а Горилла сняв штаны и рубашку надулся как культурист. Девица готова была уже спустить трап, когда Горилла нырнул в машину, и достал такую же маску как у «нового русского». Девица возмущенная, отвернулась. Послышался вопрос Хвата?

– Что ищет в воде ваш супруг?

– Да две платиновые гантели, – пренебрежительно, сквозь зубы процедила девица, – с ними еще гимнаст на цепи утонул. Плевать я хотела на гимнаста, дешевка был, фуфло, туда ему и дорога. А про гантели из платины я придумала, жалко их.

Я увидел, как нехорошо заблестели глаза у Хвата. Он опустил взгляд в землю. После этих слов девицы, мы с Данилой поняли, что разборки с нашим участием не будет. На тропе войны были тяжеловесы носороги, им не до мелких пичужек. Горилла снова напрягся, показывая мощный торс.

– А откуда у вашего мужа гантели? – осторожно задал вопрос Хват.

– Да никакой он мне не муж, а спонсор по круизу, а этого гимнаста на цепи доставил прямо на борт какой-то местный умелец, то ли кривой, то ли борзой.

– Может быть Хромой?

– Я не видела, они без меня рассчитывались, – девица машинально отвечала на вопросы Хвата, поедая глазами рельефную фигуру Гориллы. В отместку за испорченный отпуск девица с видимым удовольствием топила своего благодетеля. Тот не заставил себя долго ждать и неожиданно появился из-за противоположного борта, грубо прервав разглагольствования девицы:

– Много болтаешь, тебе не кажется?

– Что уже и поговорить с людьми нельзя, так и будем молча весь отпуск среди лесов плыть?

– Потерпи, скоро будет Средиземное море.

Как ржали Горилла с Фитилем, надо было видеть. Икая, они показывали пальцем на «нового русского». Если девица могла не поверить нам, что конечный пункт ее путешествия – Каспийское море, то такие жеребцы, как Горилла и Фитиль убедили ее на все сто процентов.

Даже Хват улыбнулся своей ядовитой улыбкой. В кампании за последние пол часа обосновавшейся на берегу, собирались грозовые разряды. Нам с Данилой надо было не попасть под разряд молнии. Горилла всем своим видом показывал, что он сейчас свернет шею «новому русскому». Он уже собирался идти на абордаж судна, когда Хват, угадав его намерения, удержал его за руку:

– Пока не найдем гантели, этого Жака Кусто не трогать!

А «новый русский» тоже имел виды на святую троицу, и нас пацанов. Троицу с «копейки» он принял за бедных российских мужиков. Надев на голову белую фуражку с надписью «Титаник», он сунул в зубы трубку черного дерева. Прикурив, большой капитан крикнул нам на берегу:

– Заработать хотите?

– Кто не хочет? – вопросом на вопрос отозвался Данила.

– А вы? – он махнул в сторону троицы Хвата.

– Я тебе Титаник устрою, – рядом скрипнул зубами Горилла.

– Громче, не слышу? – капитан катера пыхнул трубкой.

Хват наступил дернувшемуся с места Горилле на ногу:

– Молчи дурак, узнаем, где он их потерял, – прошептал он.

Вот гад, – подумал я, – значит не до конца вчера поверил нашим рассказам, про героическую борьбу с обрезанием канатов.

Да, интересные три команды подобрались на берегу и на катере. Все три группы держали остальных за дураков, за лохов по понятиям Гориллы. Да еще внутри групп были свои собственные интересы. Себя мы конечно считали за самых умных.

– Ваши условия? – крикнул в ответ Хват.

– Но мы первые дали согласие, – как пионер тянул руку Данила, – сначала с нами надо договориться, и камеру вернуть, или компенсацию за нее.

На этот раз дернулись уже двое, Горилла и Фитиль. Хват снова их остановил:

– Посмотрим, что этот нувориш предложит. Умный какой нашелся, сразу с платиной на катере по воде за границу смыться. Ну…Ну…

Мы с Данилой полезли в воду и поплыли к катеру. Данила по сходням, переброшенным с противоположной стороны катера, поднялся на борт, а я решил пока освободить нашу камеру. Когда я подплыл к корме, и постарался на что-нибудь опереться, чтобы подняться на борт.

У самой поверхности воды, на крюке, торчащем из катера я увидел заветную золотую цепь с гимнастом распятом на двух скрещивающихся гантелях. «Новый русский», когда вчера упал и покатился по палубе, не мог и подумать, что цепь никуда не делась, а так за ним и плавает. Как ее он сегодня не заметил – непонятно. Не там искал.

– Ты где там? – свесился с борта Данила подавая руку.

– Вы договаривайтесь основательно, а я камеру спущу на воду, – и я мигнул Даниле.

Сказать я ничего больше не мог, к нам подходил капитан, а с берега пристально смотрела бандитская троица. За то время, что мы знали друг друга, слова сказанные с нажимом или с определенной интонацией имели тайный смысл, но какой Данила пока не мог догадаться, хотя согласно кивнул головой. Я решил провернуть вчерашний трюк и привязать золотую цепь к пипке камеры. Взобравшись на корму, я спустил камеру на воду. Незаметно, как мне показалось, я снял цепь с крюка и, вынырнув посреди камеры, постарался накинуть цепь на пипку. Камера лежала не той стороной. Переворачивать ее одной рукой на глазах бандитов не имело смысла. Но и вешать обратно золотую цепь на подводный крюк не хотелось. Кто его знает, что взбредет через несколько минут в голову «новому русскому», может он плюнет на все, и укатит через Босфор в Средиземное море. Я и так и эдак старался приладить цепь. Ничего не получалось. И в это время на корме показалась девица в бикини:

– Я поеду вместе с вами на берег, – тоном, не привыкшим к возражениям, сказала она, – только не переверните, я плохо плаваю.

– Вон тот верзила, – я махнул свободной левой рукой в сторону берега, – просил передать, что на руках вас отсюда унесет.

– Правда? – она, дружелюбно помахав рукой Горилле, и сразу отвалила в сторону.

Дольше болтаться у кормы не имело смысла. Я нырнув зацепил золотую цепь между большим и указательным пальцем ноги, чуть не вывихнув их, и, запрыгнув изнутри на камеру погреб наискосок берегу. Наперерез мне шел Горилла.

– Дай камеру на катер сплавать, – попросил он, когда до берега оставалось метров десять.

– Горилла, там, эта русалка мне шепнула, чтобы ты ее на руках вынес на берег. Плыви так, она сама тебе в руки прыгнет, – советовал я Горилле не подплывая к берегу.

– А Хват как же?

– А что, Хват будет, для «нового русского» что-то на дне искать? – успокоил я Гориллу. – Плыви, видишь, она тебя ждет, на борт облокотилась.

Дважды уговаривать Гориллу не пришлось, он как олимпийский чемпион в красивом прыжке ушел под воду. Я стал подплывать к берегу. Ко мне шли Горилла с Фитилем. В двух метрах от берега, прямо напротив кустов я освободился он цепи и теперь мог разговаривать с ними не волнуясь. Хват все таки заметил, какие то мои манипуляции с камерой, потому что когда я подплыл к берегу, он перевернул ее. Поздно спохватился.

– Поплывете на переговоры? – спросил я, – а то могу камеру одолжить.

– А зачем? – спросил Хват.

– Чтобы Горилла за вашей спиной не договорился с «новым русским».

– Не договорится.

– А я бы на твоем месте все-таки сплавал, вдвоем с Фитилем, пока не поздно – подковырнул я Хвата, – пока один ведет переговоры, другой бы ему движок испортил.

– Так ты, поэтому так долго крутился около мотора? – удивленно спросил Хват.

– А ты думал зачем?

У тебя и правда варит голова, – уважительно посмотрел на меня Хват, – а ну Фитиль садись, поехали, пообрываешь ему все провода.

Или в бензобак воды налей, – посоветовал я Фитилю.

– Я за маской домой сбегаю, вам пива не купить? – спросил я усаживающихся на камеру Хвата с Фитилем.

– Купи мне три бутылки, темного, портер, – сказал Хват.

– И мне, две, такого же, – выбрал марку Хвата Фитиль.

– А Горилле брать?

– Возьми одну.

– Можешь пакет взять в машине на сиденье, – разрешил Фитиль.

А на катере через борт выхлестывали простые человеческие чувства. Данила ходил за «новым русским» и теребил его за руку. Слышно было с берега, как он основательно прилип к капитану:

– Пока договор в письменном виде не будет оформлен, ни о каких подводных работах не может быть и речи.

Капитан уже сто раз пожалел, что связался с нами. Он бегал вдоль борта и вчерашним багром отталкивал Гориллу, дельфином плававшего вокруг катера.

– Прыгай, – кричал Горилла девице.

– Не могу, – неслось в ответ, – я плавать не умею.

За спиной капитана маячили девица и Данила. Хват с Фитилем решили держаться подальше от взбесившегося Гориллы рассекавшего воду вокруг катера. Они вдвоем подплывали к катеру со стороны кормы, где был мотор. Девица подумала, что на помощь Горилле плывут Хват с Фитилем, и когда камера, была в нескольких метрах от катера, она разогналась на палубе и прыгнула на головы двух диверсантов.

– Ловите.

Хват закрылся руками, но это ему не помогло. Девица мощным ударом лучшей части тела, вогнала Хвата, как бильярдный шар, в лузу автомобильной камеры. Камера конечно тут же опрокинулась, и все они оказались в воде. Девица закричала дурным голосом и постаралась взгромоздиться на Фитиля, который пошел на дно. В это время к ним подплыл, Горилла и рванул девицу в свою сторону. Когда Фитиль всплыл, Горилла еще раз толкнул его под воду. «Новый русский» бросил багор, и тоже сверху спикировал на эту кучу малу. Данила на всякий случай отвязал один спасательный круг, и кинул в кипящую воду. Он попал в голову Фитиля третий раз с трудом появившейся на поверхности воды. Пришлось теперь Даниле выручать Фитиля. Он протянул ему багор, и когда тот слабеющими руками ухватился за него, дернул на себя. Фитиль больно стукнулся глупой головой о борт катера, и все равно пошел на дно. Данила кое-как успел схватить его за волосы и вытащить на поверхность воды.

В это время я незаметно вытащил из воды золотую цепь и побежал к «копейке». На сиденье и, правда, валялся полиэтиленовый пакет. Не досмотрев до конца, купание в реке Киржач, достойное руки великого живописца Феофана Грека или репортажа божественной телеведущей Окиной, я скрылся за холмом.

Встречаться, я ни с кем не хотел. Мне бы только, до дома добежать и спрятать куда-нибудь цепь, а потом уже за пивом. Как назло впереди я увидел знакомую шестерку оперативников.

– Проснулись наконец, бездельники, – усмехнулся я, и свернул в сторону.

Но потом как чесотка мною завладело любопытство, и я как уж прижимаясь к земле и, прячась за кустами, подполз к ним на десять метров. Я лежал и слушал их разговор:

– Как тебе платят на заводе цветных металлов за подработку?

– Не очень. А тут еще кто-то спер гантели, и покачаться нечем.

– Идет дежурство, а ты качаешься?

– Ага. А я, если бы ты видел, в спец ванне их выдержал, и нержавеющей, стального цвета, секретной краской покрыл. Не гантели были, а одно загляденье, по тридцать два килограмма.

– Где ты их хранил, что их украли?

– Да зарплату семь месяцев рабочим не выдавали. Что стеречь пустую кассу? Я туда их каждый день и запирал. А три дня назад захожу, их нет. Какой-то идиот украл. На металлолом наверно. Поймаю, ноги повыдергиваю.

– А ты бы зашел на приемный пункт металлолома.

– Подъезжал я тут к Хвату, а он давно уже этим говорят, не занимается. Не знаешь, где и искать?

Меня не ко времени начал разбирать смех, и я нечаянно зашуршал травой. Оперативники, Николай с Петром вскочили и вытащили меня из-за кустов.

– А…а…а… Старый знакомец… Что тут делаешь? Подслушиваешь?

– Чего мне подслушивать, я и так знаю, где ваши гантели.

– Где?

– Вы мне поможете, я вам, – предложил я оперативникам бартерную сделку, – отвезите меня по быстрому домой, я возьму маску для подводного плавания, и скажу вам, где ваши гантели.

Уговаривать долго их не пришлось. Они за несколько минут довезли меня до дома. Я спрятал в сарае золотую цепь, взял маску и триста рублей и выскочил на улицу. По пути, купив десять бутылок пива, через десять минут мы подъехали на старое место.

– А теперь рассказывай, – поставил меня перед собой Николай. Плечи у него были в два раза шире, чем у Гориллы. Конечно, если восемь часов в день баловаться гантельками по тридцать два килограмма, шея станет как у бугая.

– Сегодня Хват, Горилла и Фитиль и еще один «новый русский» будут доставать со дна реки ваши гантели. Они не знают, где точно их утопили. Как увидите, что они дерутся, сразу подъезжайте, значит, они их уже достали со дна.

– Ты, что же на этих бандитов шестеришь, пиво им таскаешь? – удивленно спросил Петро.

– Почему я, а не вы?…Да еще на машине.

– Что им больше делать нечего? – недоверчиво смотрел на меня Николай.

– Горилла сказал, что они платиновые, и стоят больше миллиона долларов, вот они все и хотят надуть друг друга.

– А как они в реке оказались?

Как в двух словах расскажешь, что делают гантели на дне реки? Я неопределенно развел руками.

– По воле случая, а так должны были быть уже в Швейцарии. Так, что не упустите момент, а то их навсегда потеряете.

– Знаешь, что дорогой, – посоветовал мне Николай, – они потеряли, они пусть и ищут. Как найдут, дашь нам знать. Вот тебе дымовая шашка. Дернешь за шнурок и кидай ее куда-нибудь. Мы тут же появимся.

– Только не торопитесь, пусть сами ищут.

– А расстояние большое?

– Нет, километров пять всего, – успокоил я новоявленных владельцев «палатины», – Ну, я пошел.

– Ни пуха, ни пера.

– К черту.

Когда через десять минут я появился из-за бугра с маской и с пакетом с пивом, на берегу были только Данила, Горилла с девицей, а остальная гоп кампания приводила себя в порядок на катере. Горилла с девицей, как стрелки часов в половине двенадцатого, лежали на песке головами друг к другу, и вели интеллектуальный разговор.

– Вы наверно крупная личность в масштабах области, если вашим именем решили назвать улицу?

Горилла оттопырил пальцы веером:

– Да жизнь – удалась. Дума, специально три раза собирала сходняк, из-за меня. И исчо будет собирать, в натуре.

– А как ваша фамилия, как улица будет называться?

Я краем уха прислушивался к их разговору. Интересно было, как Горилла вывернется из трудного положения. Сопель-Шереметьев, редкая фамилия.

– Я ваще как граф… Шереметьев в конце таблички будет. У меня есть друган, депутат Сайкин…он, че хош может исделать, за бабки конечно…Мне все по фигу… Я круто беру…

Девица просто светилась от счастья, пожирая васильковыми глазами балдевшего Гориллу.

– А на генеалогическом древе до какого колена, до какой ветви вы знаете своих предков?

– Что предки?… Я сам до любой ветки на дереве доберусь… Я ваще на дереве могу спать.

Мы с Данилой отошли от парочки увлеченной друг другом, и Данила мне скороговоркой поведал итог переговоров с «новым русским»:

– Я договорился на повременную оплату, за час по двести рублей. Но он заплатит нам пять тысяч, если мы найдем, и скажем одному ему, где лежит его цепь с гантелями. И Хват заплатит нам пять, с половиной тысяч, если мы скажем одному ему, где гантели лежат. С собой у него больше нет. Я и с ним тоже договорился. Горилла заплатит, только две тысячи рублей, за себя и за девицу, эта вся его наличность. И Фитиль, крохобор, еще пятьсот рублей.

– А чего ты так долго около «нового русского» крутился?

– Ты же сказал, договариваться основательно. Я его чуть к нотариусу не потащил, – обиделся Данила.

– Только деньги пусть вперед платят, – сказал я Даниле, выставляя на продажу три бутылки пива, – открывай аукцион, раз договорился со всеми.

– Пиво, пиво, – как разносчик на рынке закричал Данила.

Присутствующие на берегу и на катере повернули в нашу сторону головы.

– Ты, что метеор, и не запыхался? – удивился Горилла, доглядев, что кроме них двоих с девицей, еще кто-то есть на берегу.

– Я же не бесплатно, а за деньги, вот вдвоем с Данилой.

– Начальная цена – пятьдесят рублей, – как заправский аукционист кричал на всю округу Данила.

– Ты, что, ей же пятнадцать рублей красная цена, – как молодая хозяйка, девица придержала дернувшуюся руку Гориллы.

С катера неслось:

– Сто.

– Двести.

– Пятьсот.

– Тысяча.

– Две.

– Четыре.

– Пять, – «новый русский» назвал свою последнюю цену.

– Пять, с половиной, – крикнул Хват.

– Раз… два… три. Продано, – Данила ногой топнул по земле.

– Вези сюда пиво, в горле пересохло, – потребовал с катера свой товар Хват.

– Аукцион еще не закончен, продаются следующие три бутылки, – Данила показал на три бутылки, появившиеся рядом с первыми.

– Пять тысяч, – сразу назвал условленную цену «новый русский».

– Кто больше… Нет никого? …Продано. Сейчас плыву господа, готовьте деньги кричал Данила складывая в пакет семь бутылок. Пока он плыл на камере к катеру, еще две бутылки я отнес Горилле.

– С тебя две тысячи, как договаривались.

Горилла молча отдал деньги. В это время Данила поднимался по трапу, звеня бутылками. Перед Хватом и «новым русским» он поставил по три бутылки, и одну перед Фитилем.

– С тебя Фитиль по твоей таксе, пятьсот рублей, помнишь?

Новый русский спустился в кубрик и молча вынес деньги. Хват долго доставал их из намокшего кошелька. И только Фитиль показал на свою «копейку»:

– За козырьком возьми.

Данила как крестьянин пересчитал деньги и удовлетворенный отчалил. На берегу, он сходил к машине Фитиля, освободив последнего от захоронки, и вновь стал слюнявить пальцы:

– Тринадцать тысяч, несчастливое число, кому-то другому видно достанутся платиновые гантели и золотая цепь.

Я боялся преждевременно открыть рот. Мне хотелось узнать, на каких условиях договорился Хват с «новым русским», уж ни в придачу ли с девицей, но я не стал интересоваться. Капитан пробил в колокол на своем судне, я надел маску и прыгнул в воду.

– Начинайте работу.

Где-то здесь, чуть выше этого места, вчера перестали выскакивать из воды гантели. Я нырнул и внимательно осмотрел дно. Чуть присыпанные песком, две гантели лежали в двадцати метрах от катера. Поплыв в противоположную сторону, вниз по течению, я многозначительно посмотрел на Данилу. Он немедленно подплыл ко мне.

– Соблюдай договор. Скажешь всем поочередно, что гантели лежат в двадцати метрах вверх от носа катера. И я снова нырнул. Я плыл и наслаждался. Вода была как парное молоко. Данила поочередно обошел все высоко договаривающиеся стороны. Первым полез в воду Горилла. Он сплавал на указанное место и вновь вылез на берег. Никакой маскировки, разведчик из него не получился бы. Потом подошла очередь Фитиля. Этот был похитрее. Он сначала вылез на берег, прошелся до ближайших кустов, и только оттуда прыгнул в воду. Результат видно и его удовлетворил. Следующим был Хват, Он допил бутылку пива, пробормотал:

– Пойду скупнусь, – и с носа катера прыгнул в воду. Под водой он сидел минуты три, мы уже начали беспокоиться, не ушибся ли он головой об камень, когда Хват вынырнул метрах в сорока в стороне, и поплыл к берегу.

Я тоже вышел на берег и взял с собою завернутую в целлофановый мешочек дымовую шашку. Мы с Данилой больше никого не интересовали. Новый русский стал заводить катер, чтобы подняться вверх по течению реки на злосчастные двадцать метров. Катер, к моему и Хвата удивлению завелся?

– Ты провода ему выдернул? – зло, как змей глядя на Фитиля, зашипел Хват.

– Может у него там два мотора? – спросил Фитиль.

– Продался иуда? – забыв про девицу. воскликнул Горилла и красиво пошел рассекать воду.

Следом в воду бросились Хват и Фитиль. За ними поплыл и я. «Новый русский» уже ставил на якорь катер в том месте, где лежали затонувшие гантели. Первым достиг борта катера Горилла и без приглашения взобрался на палубу. За ним поднимались Хват и Фитиль. На берегу остались Данила и девица. Мой приятель сроду не питавший уважения к женщинам и сейчас в упор не замечал ее.

– Что-нибудь случилось? – обеспокоено спросила потенциальная Сопель-Шереметьева.

– Пока нет, – успокоил ее Данила.

– А что может быть?

– Я так думаю, Фитиля выкинут за борт, и большая тройка, как в Ялте поделит мир.

– Ой как интересно… А граф Шереметьев не женат?

– Он уже граф? – удивился Данила.

– А вы не знали?

В это время я обогнул судно «нового русского» так и не услышав окончания разговора. Четверка, собравшаяся на палубе, знала, что сокровища находятся прямо под катером, и не предпринимала пока никаких действий. Надо было им помочь. Я вытащил дымовую шашку из целлофанового пакета, дернул за шнурок и закинул в открытый иллюминатор. Нырял я не хуже Хвата. Когда я вынырнул метрах в тридцати от катера, почти у самого берега, из каюты валил густой и черный дым. Святая троица – Хват, Горилла и Фитиль, разбежавшись на палубе, прыгнула в воду. Я в это время вылезал из воды. Мы, с Данилой прихватив одежду, отбежали от берега метров на пятьдесят и стали оттуда наблюдать. Из воды показалась голова Гориллы, потом Хвата, чувствовалось, что они несут что-то тяжелое. Рядом ужом вился Фитиль.

– Меня потом не забудьте, я ведь тоже нырял, – гундосил он.

Когда Горилла с Хватом вынесли на берег гантели, на палубе из дымовой завесы появился «новый русский» с помповым ружьем и сделал предупредительный выстрел.

– Плывите с гантелями обратно, или вы покойники.

Хват с Гориллой медленно подняли руки. Фитиль как заяц улепетывал к своей машине. А дым медленно рассеивался, показывая невредимое судно. «Новый русский» недоверчиво покосился внутрь своего «Титиника», и, не выпуская из рук ружье, запустил двигатель.

И в это время, с небольшим опозданием из-за бугра донеслась милицейская сирена. «Новый русский» убрал ружье, и помахав на прощанье белой фуражкой прибавил газу. Катер встал на дыбы, и как норовистый конь понес его к Средиземному морю. Фитиль завел свой старенький автомобиль и притормозил около Хвата. Хват хотел затащить в машину хоть одну гантель, но Фитиль рванул мимо.

– Стой дурак, – орал Хват догоняя «копейку». Наконец догнав снова притормозившего Фитиля, он плюхнулся на сиденье, – гони шеф, если жизнь дорога, – с испуга он начал заговариваться.

И тут, наконец, как черепаха из-за бугра, выползла шестерка оперативников. Ехала она медленно, но за то сирена выла исправно. Единственный кто не растерялся, был Горилла. Он подхватил обе гантели, и как спринтер понесся вместе с ними мимо девицы.

– Догоняй, – крикнул он. Повторять дважды не пришлось. Девица видимо не один раз бегала от милиции. Она поравнялась с Гориллой и стала заглядывать ему в глаза. Лучше бы она этого не делала. В первой же ямке она подвернула ногу и громко вскрикнула:

– Граф!

Горилла остановился. У него был выбор или гантели или она. Кого выбрал Горилла, мы так и не увидели. С прежней скоростью над жнивьем неслась его голова, а нес ли он на руках или в руках не было видно. И только когда через несколько минут вернулись удовлетворенные оперативники, мы поняли что, «исчо» не вечер, и мы можем скоро увидеть графиню Сопель-Шереметьеву. Значит убежал не с гантелями, а с нею на руках. Что делает в момент с мужиками женский пол, вай, вай, вай.

Лишняя реклама нам тоже не нужна была, поэтому мы издалека помахали Николаю с Петром, мол, у нас все в порядке и тоже окольными путями добрались до дома.