"Сергей Довлатов. Соло на IBM" - читать интересную книгу автора

том, что негативные эмоции принципиально сильнее?..
Когда горбачевская оттепель приобрела довольно-таки явные формы,
Бродский сказал:
- Знаете, в чем тут опасность? Опасность в том, что Рейн может
передумать жениться на итальянке.
Бродский говорил, что любит метафизику и сплетни. И добавлял:
"Что в принципе одно и то же".
Врачи запретили Бродскому курить. Это его очень тяготило. Он говорил:
- Выпить утром чашку кофе и не закурить?! Тогда и просыпаться незачем!
Шмаков говорил о Бродском:
- Мало того, что он гений. Он еще и весьма способный человек.
- Способный? Например, к чему?
- Да ко всему. К языкам, к автовождению, к спорту.
Иосиф Бродский любил повторять:
- Жизнь коротка и печальна. Ты заметил чем она вообще кончается?
Бродский обратился ко мне с довольно неожиданной просьбой:
- Зайдите в свою библиотеку на радио "Либерти". Сделайте копии
оглавлений всех номеров журнала "Юность" за последние десять лет. Пришлите
мне. Я это дело посмотрю и выберу, что там есть хорошего. И вы опять мне
сделаете копии.
Я вошел в библиотеку. Взял сто двадцать (120!) номеров журнала
"Юность". Скопировал все оглавления. Отослал все это Бродскому первым
классом.
Жду. Проходит неделя. Вторая. Звоню ему:
- Бандероль мою получили?
- Ах да, получил.
- Ну и что же там интересного?
- Ничего.
Иосиф Бродский (на книге стихов, подаренной Михаилу Барышникову):
Пусть я - аид, а он - всего лишь - гой,
И профиль у него совсем другой,
И все же я не сделаю рукой
Того, что может сделать он ногой!"
О Бродском:
"Он не первый. Он, к сожалению, единственный".
У Бродского есть дружеский шарж на меня. По-моему чудный рисунок.
Я показал его своему американцу. Он сказал:
- У тебя нос другой.
- Значит надо, говорю, сделать пластическую операцию.
Помню, раздобыл я книгу Бродского 64 года. Уплатил как за
библиографическую редкость приличные деньги. Долларов, если не ошибаюсь,
пятьдесят. Сообщил об этом Иосифу. Слышу:
- А у меня такого сборника нет.
Я говорю:
- Хотите, подарю вам?
Иосиф удивился:
- Что же я с ним буду делать? Читать?!
Бродский:
- Долго я не верил, что по-английски можно сказать глупость.
Бродский о книге Ефремова: