"Сергей Довлатов. Встретились, поговорили" - читать интересную книгу автора

собственного достоинства. Сочетание редкое.
С Лизой он не переписывался. Слишком уж трудно было писать из одного мира
- в другой. С одной планеты - на другую.
Но он помогал ей и дочке. Сначала отправлял посылки. Впоследствии
ограничивался денежными переводами.
Это было нормально. Ведь они развелись. А дочка, та вообще была приемная.
Хотя ее как раз Головкер вспоминал. Например, как он зашнуровывает крошечные
ботинки. Или застегивает ускользающие пуговицы на лифчике. И еще - как он
легонько встряхивает девочку, поправляя рейтузы.
Лизу он не вспоминал. Она превратилась в какуюто невидимую инстанцию. Во
что-то существенное, но безликое. В своего рода налоговое управление.
А потом неожиданно все изменилось. У Головкера возникла прямо-таки
навязчивая идея. Причем не исподволь, а сразу. В один прекрасный день.
Головкер даже помнил, когда именно это случилось. Между часом и двумя
семнадцатого августа восемьдесят шестого года.
Головкер ехал на машине в офис. Только что завершилась выгодная операция.
Комиссионные составили двенадцать тысяч.
Автомобиль легко скользил по гудронированному шоссе. Головкер был в
светло-зеленом фланелевом костюме. В левой руке его дымилась сигарета
"Кент".
И вдруг он увидел себя чужими глазами. Это бывает. А именно: глазами
своей бывшей жены. Вот мчится за рулем собственного автомобиля процветающий
бизнесмен Головкер. Совесть его чиста, бумажник набит деньгами. В уютной
конторе его ждет миловидная секретарша. Здоровье у него великолепное.
Гемоглобин? Он даже не знает, что это такое. У него все хорошо. Гладкая от
лосьона кожа. Дорогие ботинки не жмут. И вот Лиза смотрит на этого человека.
И думает: какое сокровище я потеряла!
Так и появилась у Головкера навязчивая идея. А именно: он должен
встретиться с женой. Она поймет и убедится. А он только спросит: "Ну, как?"
- и все. И больше ни единого слова... "Ну, как?.."
Головкер представлял себе момент возвращения. Вот он прилетает. Едет в
гостиницу. Берет напрокат машину. Меняет по курсу тысячу долларов. А может
быть - две. Или три.
Потом звонит ей: "Лиза? Это я... Что значит - кто? Теперь узнала?.. Да,
проездом. Я, откровенно говоря, довольно-таки бизи... Хотя сегодня, в общем,
фри... Извини, что перехожу на английский..."
Они сидят в хорошем ресторане. Головкер заказывает. Лизе - дичь. Себе
что-нибудь легкое. Немного спаржи, мусс... Коньяк? Предпочитаю "Кордон бле".
Армянский? Ну, давайте...
Головкер провожает Лизу домой. Выходит из машины. Распахивает дверцу.
"Ну, прощай". И затем: "Ах да, тут сувениры".
Головкер протягивает Лизе сапфировое ожерелье. "Ведь это твой камень".
Затем - пластиковый мешок с голубой канадской дубленкой. Учебный компьютер
для Оли. Пакет с шерстяными вещами. Две пары сапог.
Затем он мягко спрашивает:
- Могу я оставить тебе немного денег? Буквально - полторы-две тысячи.
Чисто символически...
Он мягко и настойчиво протягивает ей конверт.
Она:
- Зайдешь?