"Сергей Довлатов. Встретились, поговорили" - читать интересную книгу автора

зажигалку. Тот, не поблагодарив, сует ее в карман.
Головкер машет рукой:
- Приезжайте в Америку!
- Бензина не хватит, - раздается в ответ...
На освещенном тротуаре перед гостиницей стоят две женщины в коротких
юбках. Одна из них вяло приближается к Головкеру:
- Мужчина, вы приезжий? Показать вам город и его окрестности?
- Показать, - шепчет он каким-то выцветшим голосом.
И затем:
- Вот только сигареты кончились.
Женщина берет его под руку:
- Купишь в баре.
Головкер видит ее руки с длинными перламутровыми ногтями и туфли без
задников. Замечает внушительных размеров крест поверх трикотажной майки с
надписью "Хиропрактик Альтшуллер". Ловит на себе ее кокетливый и хмурый
взгляд. Затем почти неслышно выговаривает:
- Девушка, извиняюсь, вы проститутка?
В ответ раздается:
- Пошлости говорить не обязательно. А я-то думала - культурный интурист
с Европы.
- Я из Америки, - сказал Головкер.
- Тем более... Дай три рубля вот этому, жирному.
- Деньги не проблема...
Неожиданно Головкер почувствовал себя увереннее. Тем более что все это
слегка напоминало западную жизнь.
Через пять минут они сидели в баре. Тускло желтели лампы, скрытые от глаз
морскими раковинами из алебастра. Играла музыка, показавшаяся Головкеру
старомодной. Между столиками бродили официанты, чем-то напоминавшие хасидов.
Головкеру припомнилась хасидская колония в районе Монтиселло. Этакий
черно-белый пережиток старины в цветном кинематографе обычной жизни...
Они сидели в баре. Пахло карамелью, мокрой обувью и водорослями из близко
расположенной уборной. Над стойкой возвышался мужчина офицерского типа.
Головкер протянул ему несколько долларов и сказал:
- Джинсы с тоником.
Потом добавил со значением:
- Но без лимона.
Он выпил и почувствовал себя еще лучше.
- Как вас зовут? - спросил Головкер.
- Мамаша Люсенькой звала. А так - Людмила.
- Руслан, - находчиво представился Головкер.
Он заказал еще два джина, купил сигареты. Ему хотелось быть любезным,
расточительным. Он шепнул:
- Вы типичная Лайза Минелли.
- Минелли? - переспросила женщина и довольно сильно толкнула его в бок.
- Размечтался...
Людмилу тут, по-видимому, знали. Кому-то она махнула рукой. Кого-то не
захотела видеть: "Извиняюсь, я пересяду". Кого-то даже угостила за его,
Головкера, счет.
Но Головкеру и это понравилось. Он чувствовал себя великолепно.
Когда официант задел его подносом, Головкер сказал Людмиле: