"Владимир Довгань. Опыт предпринимателя " - читать интересную книгу автора

мазями. Часто по утрам минут пят-надцать-двадцать я приводил себя в чувство,
чтобы оторвать больное тело от кровати.
Все это мне осточертело. Я мучительно искал выход из болезни. Чисто
интуитивно он виделся мне в единении с природой, а конкретно - в
захватывающей дух ледяной купели, в которой бесследно исчезает ненавистная
хворь. Но с точки зрения здравого смысла, делать это с моими бесконечными
простудами, фарингитами-ларингитами-бронхитами было смертельно опасно.
Ведь что можно было легко предположить: ступишь в ледяную воду,
подхватишь воспаление легких и - конец! Сегодня трудно ответить на вопрос,
почему меня неудержимо потянуло на купание. Могу одно сказать: мне никто
таких советов не давал. Но мы нередко делаем вещи иррациональные и в итоге
поступаем правильно!
Однажды мы с женой приехали к бабушке в деревню Федоров-ку, что стоит
на берегу Волги километрах в тридцати от Тольятти. Было красивое морозное
воскресенье: яркое солнце, тишина, вкусный запах дымка от печек. Даже
собачье тявканье казалось веселым. У меня поднялось настроение и появилось
предвкушение важного поступка. Назревало прощание с прошлым и переход в
какое-то новое состояние.
Мне всегда говорили, что холод - это плохо, что он убивает, что
закаляться надо постепенно, шаг за шагом, год за годом. На мое сознание
огромным камнем давили нелепые предрассудки окружающих людей, а может быть,
и всего человечества.
Но всегда наступает момент, когда ты должен принять решение: быть или
не быть - жить тусклой, серой жизнью, что для меня подобно смерти, или
все-таки шагнуть в другой мир, наполненный счастьем, радостью,
переливающийся яркими красками!
В моем характере есть такая черта, которая часто позволяет идти против
всех: для меня нет непререкаемых авторитетов. Взгляды врачей, моих близких и
друзей на здоровье в какой-то момент показались мне, мягко говоря,
неубедительными.
..Жена с бабушкой пили чай, о чём-то увлеченно ворковали, а я,
крадучись, уже снимал с вешалки свое знаменитое серое пальто, сшитое в
ателье по заказу. Это была своего рода шинель -длинная, почти до пят. При
моем росте, метр восемьдесят шесть, пальто выглядело весьма своеобразно и,
как мне тогда казалось, очень внушительно. Покрой мне навеяли образы вождей
и героев гражданской войны. Да и моя собственная армейская шинель
запомнилась как необыкновенно теплое и уютное одеяние, мне нравилось ее
сукно, приятное на ощупь. Я не расстался с шинелью и после службы. В
холодную погоду на воде, в катере, когда тренировал ребят-гребцов, я любил
закутываться в нее. С меня в институте и пошла мода на очень длинные пальто.
Помню, первым заказал подобное мой друг Александр Витушко, за ним - другие
ребята.
И вот в этом чудо-пальто я вышел из дома. Нашел в сарае лом и с
решительным настроем - будь что будет! - отправился к реке. Я, как всегда,
был разбитый, с высоким давлением, насморком, со всем "арсеналом" моих
болезней. Но понимал: это - мой личный Рубикон, я совершаю важнейший
поступок. Или полное освобождение от кошмара болезней, или...
Несмотря на крайнюю серьезность момента картина могла вызвать улыбку. В
длинном, смешном, как я сейчас понимаю, пальто, в валенках и дедовской
ушанке с одним ухом вверх, другим вниз, с ломом на плече я стал спускаться к